Майкл Азеррад - Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом [litres]

Чарли Кэмпбелл из Pond, группы Sub Pop из Портленда, штат Орегон, сказал: «Мне позвонила женщина из какого-то журнала, а я ведь даже не знал этого парня. Я просто хотел сказать, что именно такие разговоры и убили беднягу».

– Высшие силы забрали одного из «наших», – добавляет Рон Рудзитис, певец и гитарист группы Love Battery. – Это довольно обидно.

В пасмурный воскресный день, когда друзья и семья Курта присутствовали на его похоронах неподалеку, в парке в центре Сиэтла, в тени башни Спэйс-Нидл, состоялась поминальная служба. На шатровой сцене стояли скромные букеты цветов и других пожертвований. На бутлеге сингла Lithium была надпись: «Эта песня придала мне сил во время трудного расставания…»

В маленьком букетике цветов лежал миниатюрный пластмассовый дробовик. Перед примерно семью тысячами скорбящих поклонников пел священник, поэт читал стихи, трио местных диджеев предалось воспоминаниям, кризисный менеджер что-то эмоционально рассказывал, а диджей читал горько-сладкое письмо от дяди Курта Ларри Смита, брата второй жены Дона, с его воспоминаниями о Курте в подростковом возрасте. Смит начал с того, что его дед был высокого мнения о Курте и очень любил его общество.

– Однажды дедушка пригласил Курта на одну из наших поездок на рыбалку. Мы стояли в нескольких сотнях футов друг от друга вдоль берега реки Веначи. Внезапно мы услышали эту ужасную смесь криков, трелей и воплей Курта, который стоял выше по течению и скрылся из виду. Дедушка велел мне бежать туда и помочь Курту, который, должно быть, поймал большую рыбу. Когда я добрался до Курта, его леска даже не была в воде. Я спросил Курта, что происходит, а он просто посмотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами и, широко улыбаясь, сказал: «Я просто пытаюсь напрячь голосовые связки, чтобы получше кричать».

– Курт не чувствовал общей формы общества в лесозаготовительном городке, и поэтому его избивали люди, которые не понимали его. Однажды я услышал, что Курт подрался в нескольких кварталах отсюда. Когда я прибежал на то место, драка уже закончилась, однако я услышал от друга, что на Курта напал здоровенный 250-фунтовый лесоруб. Очевидно, Курт даже не сопротивлялся. Он просто показывал хулигану соответствующий жест рукой каждый раз, когда его сбивали с ног, пока хулиган все-таки не сдавался. Это вызвало бурные аплодисменты толпы.

– На ум приходит чудесная картина. Когда я выглянул из окна во двор, там был Курт с каким-то приспособлением на голове, напоминающим шляпу из фольги, крадущийся по двору в сопровождении полудюжины смеющихся малышей. У Курта была улыбка на миллион долларов, и я могу сказать, что он определенно был в нирване.

– Я надеюсь, что эти маленькие примеры счастья покажут, что, хотя Курт и испытывал боль в подростковом возрасте, он все же не позволил этой боли помешать ему любить жизнь в полной мере. Мы никогда не должны осуждать Курта за то, что он нас покинул. Вместо этого мы должны заглянуть внутрь себя и поблагодарить его за то, что он любит нас настолько, чтобы разделить с нами свои чувства. Давайте запомним, что никакая боль не должна мешать нам любить жизнь. Мы все должны уважать значимость нашей собственной жизни, а также жизни других людей.

Но самые мощные сообщения были от двух человек, которых там не было. В своих записанных на пленку речах Крист и Кортни послали два совершенно разных сообщения. Крист сделал краткое, но замечательное заявление об равноправном духе панк-рока, который отстаивал Курт.

– От своего имени, а также от имени Дэйва и Пэта, я хотел бы поблагодарить вас всех за проявленную заботу. Мы помним Курта таким, каким он был, – заботливым, щедрым и милым. Давайте оставим эту музыку с нами. Она будет у нас всегда, навсегда. У Курта была определенная этика по отношению к своим поклонникам, которая укоренилась в образе мышления панк-рока. Ни одна группа не является особенной, ни один музыкант не принадлежит к королевской семье. Если у вас есть гитара и большая душа, просто играйте что-нибудь и делайте это всерьез. Вы – суперзвезда, подключенная к звукам и ритмам, которые уникальны и универсальны для человека. Черт возьми, используй свою гитару как барабан, просто поймай ритм и позволь ему исходить из твоего сердца. Именно на этом уровне Курт говорил с нами – в наших сердцах. И именно там он и его музыка будут всегда, навсегда.

Бессвязное, как обычно, послание Кортни было любовной тирадой, наполненной любовью и гневом, негодованием и жалостью, которое все чувствовали. Это довело большую часть толпы до слез, заставив практически каждого из 7000 человек дрожать от эмоций. Кортни была самой собой, и она не могла не добавить своих возражений. Хотя иногда они казались чересчур горькими и даже сомнительными, как и любой хороший музыкант-Кортни была честна; она отражала самые глубокие чувства всех присутствующих. Это был своего рода диалог, поэтому я представлю его таким образом.

Кортни: я действительно не знаю, что сказать. Я чувствую то же, что и все вы. Но если вы, ребята, не думаете, что, когда я сидела в этой комнате, пока он играл на гитаре и пел, и чувствовала себя такой польщенной, находясь рядом с ним, то вы сошли с ума. Так или иначе, он оставил записку. Это как письмо к гребаному редактору. Я не знаю, что случилось. Я имею в виду, что это должно было случиться. Но это могло случиться, когда ему было сорок. Он всегда говорил, что переживет всех и доживет до ста двадцати лет. Я не собираюсь читать вам всю записку, потому что это не ваше гребаное дело. Но кое-что из этого относится и к вам. Я не думаю, что его достоинству навредит прочтение этого отрывка, учитывая, что он адресован большинству из вас. Он такой засранец. Я хочу, чтобы вы все сказали «мудак» очень громко.

Толпа: мудак!

Кортни: эту записку довольно легко понять. Все формулировки взяты из Punk Rock 101.

Курт: на протяжении многих лет мое первое знакомство со, скажем так, этикой, связанной с независимостью и принятием вашего сообщества, оказалось очень верным. Вот уже два года я не испытываю такого волнения больше ни от чего, кроме как от прослушивания музыки, а также от того, что я действительно что-то пишу. Я чувствую себя виноватым за все это. Например, когда мы находимся за кулисами, свет гаснет и начинается маниакальный рев толпы, это не влияет на меня так, как это было с Фредди Меркьюри (Кортни смеется), который, казалось, испытывал огромное удовольствие от восхищения толпы…

Кортни: ну на хрен, Курт, – тогда не будь рок-звездой, засранец.

Курт:… это то, чем я восхищаюсь и чему завидую. Дело в том, что я не могу обмануть никого из вас. Это просто несправедливо по отношению к вам или ко мне. Самое худшее преступление, которое я могу придумать, – это обманывать людей, притворяясь, что я получаю стопроцентное удовольствие.