Майкл Азеррад - Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом [litres]

Такая интересная новая группа, как Nirvana, была большой новостью. Гитарный стиль Курта был неровным, но в нем была несомненная металлическая жилка. Риффы были ловкими. Тот факт, что за такой короткий срок они уже звучали настолько круто, поразил Эндино, записавшего уже много групп.

Уже тогда Курт необычным образом направлял свои мелодии против ритмов и изменений аккордов. Вместо того чтобы просто следовать за гитарами, он изобрел практически контрапунктные [48] Контрапункт – одновременное сочетание двух или более самостоятельных мелодических голосов. мелодические линии. Но на вершину группу возвел вокал Курта – каким-то образом он умел кричать в тон , а также петь очень доступным и привлекательным способом.

У них было дрянное оборудование и ужасные усилители. Долгое время им приходилось подкладывать двухдюймовую доску под басовый кабинет [49] Басовый кабинет – специальным образом сконструированное устройство для воспроизведения низкочастотного звука бас гитары. Криста, потому что у него не было колеса (проблема была решена совсем недавно).

К этому моменту, в начале 1988 года, Кровер вместе с Осборном уехал в Сан-Франциско, но перед этим порекомендовал в качестве своей замены абердинца Дэйва Фостера. Фостер играл на бас-гитаре вместе с Кровером в стороннем проекте The Melvins, а также был прекрасным барабанщиком.

Курт и Крист не хотели видеть Фостера членом группы на постоянной основе. Фостер со своим навороченным пикапом и усами был слишком мейнстримным, слишком пафосным в глазах Курта и Криста. Тем не менее они дали ему послушать демо Кровера, и казалось, что Фостеру оно понравилось.

– Они многому меня научили в плане игры, – говорит Фостер, который в средней школе изучал джазовые барабаны. – Они просто велели мне забыть все это дерьмо и бить как можно сильнее. И еще, размер моей барабанной установки уменьшился вдвое. Когда я пришел в эту группу, у меня было двенадцать предметов, а когда покинул ее, осталось шесть.

Группа репетировала в гостиной нового дома Криста и Шелли на Перл-авеню в Такоме, рядом с зоопарком.

Первая вечеринка, которую они устроили, была битком набита новичками, хиппи и панками. Курт был одет в свою обычную обрезанную джинсовую куртку с приклеенной к плечу пластмассовой обезьянкой Чим-Чим и вырезанным из гобелена Вулворта [50] Майкл Вулворт – мастер-принтер американского происхождения, живущий и работающий в Париже. Делает оригинальные издания с современными художниками. фрагментом «Тайной вечери» на спине, а Фостер был одет в свою обычную одежду абердинского металлиста. Во время их выступления панк схватил микрофон и сказал: «Боже, барабанщики из Абердина всегда странно выглядят!»

– Я чувствовал себя не в своей тарелке, – говорит Фостер, – но мне нравилось то, что они делали. Мне нравилось играть их музыку.

Поунман устроил им первое выступление в Сиэтле в начале 1988 года в клубе Vogue. Это было «Воскресенье Sub Pop». Чарльз Питерсон, местный заводила Сиэтла, вспоминает, что там было около двадцати человек, даже несмотря на то что на KCMU регулярно звучала Floyd the Barber. Тем не менее к группе, которая, судя по отзывам, была похожа своим звучанием на Blue Cheer [51] Blue Cheer – американская рок-группа, образовавшаяся в 1966 году в Сан-Франциско и названная «в честь» разновидности ЛСД. , был большой интерес.

Такие люди, как Марк Арм, внимательно наблюдали из засады за этой разрекламированной новой группой. Позже Курт заметил, что ему казалось, будто они должны были показывать таблички с оценками после каждой песни.

Группа играла расхлябанно, и неисправная акустическая система делу никак не помогала. Питерсона, к примеру, не слишком впечатлил непримечательный внешний вид группы на сцене.

– Они не особенно привлекали внимание, – соглашается Поунман. И песни были слишком похожи на The Melvins.

Питерсон отвел Поунмана в сторону и спросил:

– Джонатан, ты уверен, что хочешь подписать с ними контракт?

– Мы полный отстой, – говорит Курт. – Мы все испортили.

Фостер продержался всего несколько месяцев.

– Он был очень простым парнем, и я думаю, что мы просто испугали его, потому что были странными, – говорит Крист. – Фостер никогда раньше не видел никого, похожего на нас. Мы были полностью антикультурными людьми.

– Я думаю, что это они чувствовали себя неуютно рядом с тем, кого, вероятно, считали задротом или кем-то в этом роде, я не знаю. Мне кажется, что они чувствовали себя неловко, когда приходили мои друзья. Потому что они были не похожи на тех людей, с которыми общались эти парни, – говорит Фостер. – Думаю, у каждого есть своя маленькая коалиция.

– У него была еще одна проблема, – рассказывает Крист. – Ему пришлось пойти на курсы управления гневом. Фостер ввязывался в драки и избивал людей до полусмерти. Однажды мы видели, как он ехал с другом за рулем своего грузовика, и какой-то парень плюнул на его грузовик, а Фостер вышел и ударил парня по голове.

Последней каплей в жизни Дэйва Фостера стало известие об измене подруги. Поэтому он поступил по-мужски, пошел и избил до полусмерти парня, с которым она ему изменяла. К несчастью для Фостера, его жертвой оказался сын мэра соседнего Космополиса. Фостера приговорили к одному году лишения свободы, но в итоге провел в тюрьме всего две недели и лишился водительских прав, а это означало, что он больше не сможет ездить из Абердина в Такому на репетиции с Куртом и Кристом.

Его дни в группе тоже были сочтены. Однажды вечером после репетиции Курт и Буркхард пили в трейлере отца Буркхарда в Спанавэе. Он сказал Курту, что пойдет за пивом, и взял его машину.

Но вместо того чтобы пойти в магазин, Буркхард пошел по питейным заведениям. Проведя два часа за стаканом со своими приятелями, он решил вернуться в трейлер, и его остановил чернокожий полицейский, фамилия которого была Спрингстин. Пьяный Буркхард начал кричать: «Эй, Брюс! В чем дело, Брюс?» и в общем наговорил полицейскому «всякого дерьма». Офицер Спрингстин наказал его по всей строгости закона. Автомобиль Курта был изъят.

Поскольку в трейлере Буркхарда не было телефона, звонить в участок, чтобы вызволить Буркхарда из тюрьмы, пришлось Кристу. Он говорит, что Буркхард назвал полицейского «гребаным ниггером», и именно поэтому его задержали.

– Мне было очень неловко идти за ним, – говорит Крист.

– Мне есть что сказать, – признает Буркхард, – но я имею право хранить молчание.

Курт говорит, что на следующий день он позвонил Буркхарду и попросил его прийти на репетицию. Тот ответил, что у него слишком сильное похмелье, чтобы играть, и тогда Курт просто повесил трубку. После этого Буркхард покинул группу навсегда.