Максимилиан Саукке - Неизвестный Туполев

На переднем плане корпус АГОС. Справа к нему примыкает более высокое здание КОСОС. Слева за АГОС видно здание ВИАМ, построенное позднее. Снимок 70-х гг. XX века

В мае 1924 года председатель ВСНХ утвердил положение о строительной комиссии ЦАГИ в несколько более расширенном составе. Но и на этот раз места в ней для Туполева не нашлось. Вряд ли это было случайно.

Но Туполев не сдавался. Его трудно было заставить свернуть с пути, который он считал единственно правильным. Не будучи официальным членом комиссии, он активно участвовал в ее работе, не оставляя при этом идеи расширения своего КБ и прорабатывая план его развития.

Неожиданно на помощь пришел серьезный союзник в лице ВВС. Как раз в это время успешно закончились летные испытания АНТ-2, и ВВС решили заказать новые цельнометаллические боевые машины. Крупнейший специалист в этой области — А. Н. Туполев и его КБ. Поэтому НТК ВВС обратился к ЦАГИ с заданием о разработке и строительстве опытных экземпляров этих машин.

Такому заказчику не откажешь. Руководство института, оценив обстановку, приняло решение о постройке для КБ новых помещений. Помимо этого решено было провести и реорганизацию в структуре ЦАГИ.

В институте кроме авиационного отдела с гидроавиационным подотделом Туполева существовал сектор опытного строительства (СОС), которым руководил А. А. Архангельский. Отделы Туполева и Архангельского решено было объединить в один под руководством Туполева. Это произошло 14 октября 1924 года. Тогда по предложению ЦАГИ прошло совместное совещание руководителей института и представителей НТО ВСНХ. По докладу ЦАГИ приняли решение об этом объединении.

Объединение было существенно для отдела Туполева, так как СОС обладал хорошим станочным парком. Новая структура получила наименование КОСОС — конструкторский отдел сектора опытного строительства или КБ (конструкторское бюро).

В этот же день СТО выделил ЦАГИ 850 тысяч рублей на строительство в 1924–1925 годах.

Для строительства производственного помещения нового отдела, названного АГОС (авиация, гидроавиация, опытное строительство), и помещения для конструкторов (КОСОС) была выделена территория, на которой находился трактир «Раек» с подсобными постройками.

17 октября 1924 года началось строительство, а 30 декабря 1926 года комплекс АГОС — КОСОС принимал своих сотрудников.

Ничего не скажешь — умели работать наши деды! Без самосвалов, кранов, передвижных бетономешалок за два года построили заводской корпус и примыкающее к нему здание КОСОС. К этому времени в состав ЦАГИ входило шесть отделов. По отчету за 1925–1926 бюджетный год в АГОС работало 183 человека, годовой бюджет составил 604,2 тысячи рублей. В пяти остальных отделах с годовым бюджетом 375,2 тысячи рублей работало 122 сотрудника. Четыре приведенные цифры дают полное представление о том, какую роль играл АГОС в работах ЦАГИ во второй половине 20-х годов XX века.

Производственное помещение АГОС имело большие ворота, выходящие на улицу Вознесенскую (ныне ул. Радио).

Из этих ворот вывозили на Центральный аэродром построенные самолеты.

Внутри большого корпуса цеха были расположены по стенам и на антресолях. Размещение цехов продумали таким образом, чтобы еще в ходе строительства опытного самолета проводилась отработка технологичности процесса на станках. Это позволяло промышленности быстрее налаживать серийное производство машины. Центральный зал предназначался для сборки самолетов. Продолжением производственного корпуса было здание КБ.

Такое расположение было очень удобно при решении возникающих производственных проблем: открыл дверь — и ты в цехе! После того, как построили необходимый для ЦАГИ административный корпус, дом купца Михайлова освободился. Сотрудники разросшегося КБ заняли и его. В нем же находился и кабинет Туполева.

Это здание с новым корпусом АГОС связал крытый мостик. Он начинался с лестничной клетки второго этажа и выходил на антресоли корпуса АГОС.

Вспоминая это время, С. А. Чаплыгин впоследствии писал:

«Совершенно оригинальный по схеме расположения производственных процессов опытный завод, гидравлическая лаборатория, лаборатория статических испытаний, большая аэродинамическая труба — все это носит на себе в той или иной степени отпечаток творческой мысли А. Н. Туполева…

Пройденный путь далеко не был таким гладким, как это может показаться теперь. Среди возможностей, которые приходилось брать с бою, была и возможность заниматься опытным строительством в стенах института.

Целый ряд организаций и руководящих лиц тогда стоял на точке зрения чисто теоретической работы институтов и настаивал на изъятии дела опытного строительства из ЦАГИ и передаче его промышленности».

Историческое для отечественной авиации здание АГОС сохранилось до сих пор на пересечении ул. Бауманской (бывшей Немецкой) с ул. Радио (бывшей Вознесенской). И только в стране, где отсутствует забота о ее гордости и славе, могло случиться такое: здание АГОС не только не превратилось в музей, на нем нет даже скромной памятной доски.

Рядом с АГОС существует и особняк купца Михайлова, в стенах которого задыхается от тесноты и неудобства Научно-мемориальный музей Н. Е. Жуковского. Основанный 17 января 1956 года, во многом усилиями А. Н. Туполева, он давно уже перерос свое помещение. Соединение обоих зданий в единый научный музейный комплекс, соответствующий понятиям начала XXI века, имело бы общероссийское значение.

Но случилось иное. В 2005 году московские чиновники начали поиск помещения для реставрационных мастерских им. Грабаря. Показалось, что в городе, где ежегодно строятся сотни тысяч квадратных метров крытых помещений, где сотни миллионов рублей вложены в рытье ям на площадях, подходящего помещения нет и построить его невозможно. Но хороший чиновник знает твердо: безвыходных положений не бывает — лучше прихватить чужое, чем отдать свое.

И вот решение найдено! Под мастерские отдается историческое, необходимое для музея здание АГОС. Такие делишки — законные по форме, но безнравственные по содержанию — надо делать быстро. Теперь от уникального завода остались только стены.

Подтвердилась старая истина: для Истории смертельную опасность представляют необузданные, безответственные чиновники. Ибо они смело идут на встречу с ней, держа наготове не инструментарий археолога, а топор ката.

В те трудные для страны годы победа точки зрения Туполева о необходимости единения теоретических разработок и их практического воплощения в единой организационной структуре ЦАГИ оказалась чрезвычайно плодотворной. Начался расцвет творческой деятельности АГОС. Работа коллектива не могла не радовать. Заканчивались прежде начатые работы, проводились новые.