Георгий Санников - Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Полученная из советского посольства в Исландии информация свидетельствовала о том, что американцы на месте продолжают оказывать на Спасского сильнейшее психологическое воздействие, пытаясь любыми средствами вывести чемпиона мира из нормального спортивного состояния, взбудораживая его перед началом или в ходе игры. Фишер без объяснения причин несколько раз переносил время встреч или требовал уже в ходе матча прервать игру в зрительном зале, так как его якобы раздражает присутствующая публика, и перенести игру в другое помещение, где бы не было посторонних. Он неожиданно мог прервать игру и просил администрацию удалить зрителей первых десяти рядов и оградить остальную часть зала канатом. Поступил также сигнал о возможном отравлении Спасского прохладительным напитком, предложенным ему Фишером. Признаки отравления были налицо, но Спасский отказался сдать мочу и кровь для лабораторного анализа.

Спасскому понравилось кресло, которое Фишер привез с собой из США, и он попросил приобрести ему такое же. Просьба чемпиона была незамедлительно удовлетворена. Однако, как только Спасский провел матч в этом кресле, у него появились сильные головные боли. Эксперты из команды Спасского высказали предположение, что американцы могли облучать мозг Спасского, пропуская какие-нибудь неизвестные нам лучи через массивное изголовье, которое могло служить своеобразным экраном. Поступали и другие тревожные сигналы. Спасский начал нервничать, перестал слушать советы своих тренеров. Инициатива в игре перешла к Фишеру.

КГБ СССР по указанию ЦК КПСС принял решение направить в Рейкьявик сотрудника, который в сложившейся ситуации смог бы оказать на Спасского нужное воздействие и провести оперативные мероприятия по выявлению возможных провокаций с американской стороны. Учитывалось и то, что Исландия входит в НАТО и на ее территории в портовом городе Кефлявике находится самая крупная северная американская военная база, с аэродрома которой поднимались в небо стратегические бомбардировщики с ядерным оружием на борту и, барражируя круглосуточно над Северным полюсом, были готовы в любое время по команде с земли нанести ядерный удар по городам Советского Союза. Было время холодной войны.

Вся страна следила за поединком шахматных гигантов.

Помню, какие яростные споры вели мои коллеги, особенно те, кто увлекался шахматами, разбирался в комбинациях этой сложной и интересной игры. Многие увлекались шахматами настолько, что в свободное от работы время, в том числе и в обеденные перерывы, а иногда и после работы «сражались» друг с другом. Такой страсти я никогда не испытывал, но играть умел, и довольно прилично. Наверное, потому, что моя первая жена Алла, ушедшая из жизни в 1984 году, с детских лет увлекалась шахматами и в возрасте восьми лет обыграла на кухне коммунальной квартиры в Киеве в присутствии многочисленных соседей одиннадцатилетнего мальчика — чемпиона Украины среди детей, за что получила от проигравшего удар шахматной доской по голове. Ухаживая за любимой девушкой, я конечно же старался выиграть у нее в шахматы и каждый раз готовился к встречам. Но почти всегда ей проигрывал.

Почему выбор пал именно на меня, тяжело сказать и сегодня. В ПГУ КГБ шахматисты-любители, знавшие о решении руководства, искренне завидовали моей командировке. Как уже было сказано, я шахматами никогда не интересовался, хотя и умел довольно прилично играть. Однако в этом был и плюс, так как Спасский не должен был почувствовать, что его «опекает» сотрудник КГБ. Может быть, помогло и то, что я был хорошо знаком ранее с советским послом в Исландии С.Т. Аставиным по совместной работе в посольстве в Берлине, где он был в начале моей дипломатической деятельности советником-посланником.

Получив короткий инструктаж и напутствие одного из генералов — руководителей КГБ: «Приложите максимум усилий, разберитесь в ситуации, окажите воздействие на Спасского. Он должен выиграть. Это имеет политическое значение. Если Спасский победит, вы получите орден», я с диппаспортом на имя второго секретаря МИД СССР вылетел в Исландию. Встречал меня в аэропорту Кефлявика единственный представитель КГБ в этой стране — он же резидент, оперативный работник, шифровальщик и шофер, все в одном лице, — первый секретарь Борис Хрячков. Настроение у моего коллеги было плохое. Виной тому были неудачная игра Спасского и несложившиеся отношения с послом, нужного контакта у них не получалось.

Посол уже при первой встрече стал жаловаться на нашего сотрудника, заявив, что, естественно, не знает, да ему и не положено знать, чем занимается Борис Федорович в посольстве по линии разведки. Однако за три года пребывания в Рейкьявике он не представил ни одной записи бесед. А ведь он — первый секретарь и обязан вносить свою лепту и в «мидовскую копилку», дословно сказал Аставин. Посол намеревался днями направить в МИД официальное письмо с жалобой на Хрячков а. Сергей Тимофеевич знал нашу Службу, в 50-е годы полковник С.Т. Аставин до направления на учебу в Высшую дипломатическую школу МИД какое-то время возглавлял партком МГБ СССР. Поэтому разрешить с ним мирными путем возникший конфликт особого труда не представило. Более того, я убедил Сергея Тимофеевича в обратном. Наш работник имеет обширный участок своей работы и с обязанностями Службы справляется успешно. Бориса Федоровича я просил «не дразнить гусей», и мы с ним договорились через день-два посетить торгового представителя ГДР, жена которого была советской гражданкой. Вскоре на стол посла «легли» две записи бесед с немецким торговым представителем, представлявшим интерес по мидовской линии. Трения между послом и нашим сотрудником Борисом Хрячковым были сглажены.

Наше посольство в Рейкьявике было маленьким. Оперативнодипломатический состав насчитывал всего семь человек вместе с послом. Вместо советника-посланника работу эту выполнял советник, которого я тут же окрестил «первым советником». Дружеская шутка «прилипла» к нему до конца командировки в этой стране. Посол С.Т. Аставин, сдержанный и внешне спокойный, слегка медлительный в движениях и речи, был известен в дипломатической среде как один из лучших и успешных послов. В натовской Исландии было много различных проблем, которые успешно решались нашим послом. Но интересно отметить, что ни с кем из своего маленького коллектива дипломатов посол дружбы не водил и в его доме-резиденции никто из сотрудников посольства никогда не был. Я имею в виду совместные застолья, приглашения на обед или ужин. Не привечал посол и приезжавших в страну командировочных из МИДа, за очень редким исключением. Как выяснилось, такое редкое исключение коснулось и меня. За все время моего пребывания в Рейкьявике я ежедневно встречался с Сергеем Тимофеевичем. Несколько раз вместе прогуливались по набережной. В кругу его семьи я был дважды. Приятно вспомнить сегодня, как мы пили у него дома роскошное чешское пиво под чудесную «рыбью» закуску из им же пойманной и лично засоленной исландской форели и семги. Мне кажется, никогда до этого дня и после я не едал такой разнозасоленной и по нескольким рецептам приготовленной вкуснятины. А я мог сравнить вкус этого блюда по многочисленным приемам в бытность «пребывания» в дипломатах, в том числе и на самом высоком уровне. Сергей Тимофеевич, угощая меня, каждый раз подчеркивал, где и когда он поймал роскошную рыбу и по каким рецептам сам готовил ее. Самое интересное — мы пили алкогольное чешское пиво в Исландии, где действовал строгий «сухой» закон. Правда, мы пользовались экстерриториальностью. Распитие спиртных напитков происходило в резиденции советского посла. А это территория Советского Союза.