Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 3

В дороге люди куда откровеннее, чем в коллективе, где живут и работают. Пассажир знает, что он никому не известен, что ни прямо высказанное мнение, ни его поведение никак не могут повлиять на его жизнь и на отношение к нему товарищей, оставленных дома, и поэтому в дороге он становится чаще всего самим собой. Он не старается быть ни хуже, ни лучше, ему не надо ни подделываться под собеседника, ни изворачиваться перед ними, ни кривить душой, ни скрытничать. Для него все пассажиры равны, как и он для них.

Хорошо! Легко и свободно.

Итак, поездка к сыну на Северный Урал, к брату — на Южный. Узнать, чем живут, как работают, что нового в их жизнь внёс 25-ый съезд нашей партии, в их жизнь и в жизнь коллективов, где они работают, чтобы потом было о чём говорить на беседах в классах, на редких беседах с коллегами.

Сначала к сыну. У Коли пока всё идёт благополучно. И дома, и на работе. Работает он по-прежнему инженером лаборатории.

— Ну как, доволен ты своей работой? — спрашиваю сына.

— Да. Лучшего я бы и не желал, — с глубоким удовлетворением отвечает он.

Я довольна. Значит, сын нашёл своё место в жизни. Вот пойду, потом в класс и стану рассказывать, что каждый может найти своё место в жизни, если у него есть общие знания, если он стремится получить их как можно больше, если он настойчив и — главное! — если умеет трудиться. Расскажу на примере Коли.

— Как отношения с твоим непосредственным начальником? Не конфликтуете?

— Ну что ты, мама! Он же много старше меня. Инвалид отечественной войны. Мы дружно живём. Что не знаем, друг друга спрашиваем. У него практика большая. Он давно тут работает, ну, а у меня знаний побольше.

И об этом я буду рассказывать в классах, рассказывать о том, как важно в работе для общего успеха прислушиваться и присматриваться к старшему товарищу, перенимать у него и опыт, и мастерство.

На первомайской демонстрации увидела, наконец, и директора их завода. Я много слышала о нём, и давно хотелось посмотреть, как он выглядит внешне.

Небольшого роста, лысоватый, невзрачный, скромно одетый пожилой человек. «Недавно справляли семидесятилетие», — сообщил о нём Коля. Живёт один. Жена отказалась бросить благоустроенную квартиру в Свердловске и поехать с ним в какую-то Салду. Двое детей остались с матерью. Сейчас они уже взрослые. Директор — Лауреат Ленинской премии. Премию эту он отдал детскому саду в Салде. Туда же отдаёт и пенсию. «У него на приёме в два раза больше людей бывает, чем у его заместителей» — говорят о нем. — Умеет справедливо рассудить и решить». С работы уходить пока не собирается «Я, — говорит, — сразу умру, если уйду с работы». И это, наверное, будет так, потому что целиком, до самоотречения отдаёт себя делу, людям, родному заводу. Часто можно встретить директора в одном из цехов завода в рабочей одежде, и тот, кто не знает его лично, нередко принимает за простого рабочего. Не обходится при этом без курьёзов. Об одном таком курьёзе рассказала Светлана:

«Видит как-то директор: с глубокого похмелья мается у станка рабочий. «Что, — говорит, — плохо?» «Ой, и не говори, паря, — отвечает тот. — Лишнего вчера перехватил. Опохмелиться бы. У тебя не найдётся?» «Ну что же, пойдём, опохмелю», — усмехнулся директор. И повёл. Остановились у двери. А на ней табличка «Директор». Как глянул рабочий на неё, так и обомлел. «Ну что встал? Пойдём, пойдем», — приглашает директор. А тот бы уж рад убежать, да куда денешься? Пошёл. Вышел он из кабинета красный, как рак. И похмелья как не бывало. Умеет говорить директор с рабочими. Уважают его на заводе».

Остаётся добавить, что зовут его — Гавриил Дмитриевич Агарков.

— Каждый начальник старается больше для себя ухватить, — говорят мне нередко мои знакомые.

— Неправда, — возражаю я и в пример привожу директора Колиного завода.

Остановилась в Салде у неродной дочери Светланы. Дочери её учатся в 5-ом классе. Учатся по-прежнему без всякого желания и прилежания. Домашние задания делают наспех. Да и способности у них не блестящие.

— Ну-ка, девочки, дайте мне ваши дневники, — прошу я. — Посмотрю, как вы учитесь.

К моему удивлению, они с готовностью принесли мне свои дневники. Раньше девочки старались не показывать их мне, потому, что были там сплошные тройки и даже двойки маячили кое-где. Раскрыла один дневник, другой и глазам не верю: одни четверки, как и у нас в школе: 3 вместо 2, 4 вместо 3. Качество!

Нет, не % отличных и хороших оценок должен быть критерием качества знаний учащихся, а что-то другое. Давно уже оценка перестала отвечать уровню знаний учащихся. Помню, как ещё в бытность работы в школе, воевала с этим, спорила.

— Нельзя незаслуженно ставить оценку. Оценка должна обязательно соответствовать уровню знаний учащихся — доказывала я. Так мы лодырей только воспитываем со школьной скамьи.

— Да бросьте вы, — горячился Галимов З.З., - он всё равно дальше учиться никуда не пойдет. Не держать же их в школе. Вытолкнуть и дело с концом. Пусть работает.

Галимова поддерживали завучи, директор, секретарь парторганизации. Для них нужно было, чтобы любой ценой в школе была высокая успеваемость. Последствия такого «выталкивания» их не интересовали.

Прошло несколько лет, и вот я читаю в «Комсомольской правде» (от 12 сентября 1975 года) статью профессора Яковлева из Харькова, в которой нашла полное подтверждение своим словам, делам и мыслям. Я привожу её почти целиком, не потому, что она отражает именно мои взгляды, а для того, чтобы последующие поколения знали, прямо на конкретных примерах, что ты можешь, просто даже подсознательно, быстро разглядеть отход в сторону и его отрицательные последствия, если твоими убеждениями стала идеология марксизма-ленинизма, увидеть то, что мешает или может помешать движению вперёд.

А если ты увидел это, тебе просто не стерпится, чтобы не выступить против такого отклонения, повести с ним борьбу. И она будет тем успешнее, чем больше людей поддержат её, чтобы люди всегда помнили, что новое исходит, прежде всего, от рядовых тружеников, связанных непосредственно с делом, а не «сверху», как утверждал наш Дубовцев.

Итак, статья «Оценка оценки».

«Мне, как преподавателю математики в вузе, приходится сталкиваться с молодыми людьми, только что окончившими среднюю школу. Уже на вступительных экзаменах удивляешься, как непрочны знания абитуриентов. Даже при конкурсе 3–4 человека на место с трудом удаётся отобрать кандидатов в студенты: идёт отбор «Лучших, среди худших». В процессе обучения в вузе проблемы в знаниях элементарной математики не позволяют удовлетворительно усваивать высшую математику и приводят к большому числу двоек, в конечном счёте, к недостаточно высокой общенаучной подготовке инженеров….