Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 3

Кажется всё, что могла.

Прежде всего, постаралась, чтобы пьянство не коснулось моих сыновей и мужа. Для этого я, прежде всего, сама не скрывала своей непримиримости к алкогольному опьянению, всюду, где бы я с ним не столкнулась. Нередко думаю, что моя бескомпромиссность переходит уже всякие границы, но иначе поступать уже не могу. Слишком стало «вонять» от этих спиртных напитков слезами и горем народным. Хожу в классы и там стараюсь перелить свою ненависть к пьянству и славлю, славлю человеческий разум, ведь коммунизм — это, прежде всего, торжество человеческого разума.

На собрании ли, в частной ли беседе — всюду звучит мой голос протеста против пьянства. Не одно письмо с протестом против пьянства ушло в «Правду» и «Комсомольскую правду».

О чем я в них писала?

Время показывает, что выжидательная позиция в борьбе с пьянством совершенно недопустима, что нам не покончить с этим злом без решительной борьбы с алкогольными традициями, что пора вывести продажу спиртных напитков из общего плана товарооборота. «Алкоголь — особый товар, это наркотик, и к его продаже, пока она существует, необходим и подход особый», — писала я в «Комсомольскую правду».

А вот моё письмо в «Правду».

«Мы в ответе».

С каждым годом всё больше и больше улучшается наша жизнь. Не только такие предметы домашнего обихода, как телевизор, холодильник, сервант, но и газ, водопровод, телефон становятся неотъемлемыми спутниками нашей жизни даже в таких небольших посёлках, как наш Валамаз. Легче становится жить и работать. И тем нетерпимее становится то, что омрачает нашу жизнь. Это относится, прежде всего, к такому отвратительному злу, как пьянство, которое пока не уменьшается, несмотря на принятое Постановление, касающееся усиления борьбы с ним. Известно, какой вред это зло наносит и здоровью, и нравственному состоянию, и быту людей, как пагубно отражается на производстве. Хуже всего то, что пьянство пагубно действует на подрастающее поколение. Нам не безразлично, кого мы оставляем после себя, в какие руки попадёт дело построения коммунизма. Конечно, большинство нашей молодёжи — достойные продолжатели дела своих дедов и отцов, но мы не можем мириться больше и с тем, что какая-то часть молодёжи, и немалая часть, попадает в цепкие лапы «зеленого змия», выходит из активного участия в коммунистическом строительстве. Мы, коммунисты, прежде всего, в ответе за нашу смену. Нельзя успешно двигаться вперёд, не покончив с пьянством, и пора уже это сделать.

Как часто и много мы возмущаемся пьянством, но одно возмущение искоренению этого зла не поможет. Нужна решительная и бескомпромиссная борьба с ним. Спроси себя каждый коммунист, а что ты сам лично сделал, какие усилия приложил, чтобы не было этого зла.

Думается, что настало время строже спрашивать с коммуниста за пристрастие к выпивкам. Мы не сможем справиться с пьянством, пока не наведём порядок в самой партии. Есть ещё немало случаев, в том числе и в первичных парторганизациях нашего посёлка, когда коммунист злоупотребляет спиртными напитками, наконец, начинает прогуливать, но продолжает оставаться в рядах партии. Можно ли такое допускать?

Партия есть партия — боевой авангард советского народа и каждый коммунист, следовательно, должен быть активным борцом со всем, что мешает движению вперёд, в том числе и с таким злом, как пьянство. От коммуниста же, пристрастного к выпивкам, нечего и ждать, что он будет в авангарде борьбы с пьянством.

Партии были по плечу и не такие задачи, как искоренение пьянства. Так неужели же мы не найдем сейчас сил, чтобы покончить с этим недопустимым для нашего общества злом? Думаю, что найдем».

Из «Правды» был получен ответ:

«Уважаемая товарищ Колотова! Письмо Ваше получили, но опубликовать его не можем. В газетной корреспонденции обязательно должны быть конкретные факты и примеры. В Вашем письме они, к сожалению отсутствуют. Спасибо за внимание к газете. Желаем Вам здоровья, счастья, успехов в новом году.

Отдел писем Н. Яшина».

Хотела написать, что факты есть в каждой парторганизации, что пьющие коммунисты и даже прогуливающие далеко не редкость всюду. «Проверьте, и вы сами убедитесь в этом», — так и рвалось на бумагу.

Но сколько же можно писать, если не хотят видеть и слышать того, что есть? Нет и в нашем поселке людей, которые бы с такой же решимостью и бескомпромиссно выступали против общего зла, нет их и в нашей парторганизации, но знаю — они есть в других местах, и я всей душой с ними.

Не доходят пока, верно, наши голоса до тех, от кого зависит принятие решительных мер против пьянства, но я глубоко верю, что общим усилиями рано или поздно мы заставим наше государственные и партийные органы принять конкретные и действительные меры, чтобы навсегда покончить с этим народным бедствием и расчистить путь для движения вперёд. Это глубокая вера помогает жить и с уверенностью смотреть в будущее.

Когда я зашла в купе, там было пусто.

«Кто же на этот раз будет моим попутчиком? Хорошо бы, хоть одна — женщина. Всё веселее ехать» — размышляла я, поглядывая с ожиданием на дверь.

Но вот она раздвинулась, и в проёме показались те, с кем мне предстояло ехать. Сначала втиснулся худощавый, высокий, молодой человек лет 23-х — 25-ти, за ним плотный, невысокого роста мужчина средних лет с густой темно-русой вьющейся шевелюрой и ослепительно белыми зубами. Они по-хозяйски оглядели купе и принялись втаскивать какие-то похожие на чемоданы ящики, окрашенные в серый цвет. Одни из них очень походил на футляр из-под баяна. Я даже подумала, что это, вероятно, едет какой-нибудь ансамбль на гастроли, но когда, прихрамывая и опираясь на палочку, следом вошёл солидный мужчина лет 60 и тяжело опустился на сидение, отбросила это предположение: «Слишком стары для ансамбля. А этот, вероятно, ещё и инвалид Отечественной войны».

Двое помоложе поспешно подняли ящики в багажник, загораживая их от меня, но я все же успела заметить на каждом из них небольшую пломбу.

«Нет, это не футляры для инструментов и костюмов, — окончательно решила я. — Это что-то другое».

По тому, как они распоряжались всеми вещами, нетрудно было догадаться, что все трое знают друг друга и едут из одного места.

— Вы далеко едете? — полюбопытствовала я, немного досадуя, что с нами не будет женщины.

— До Москвы.

— Там живёте?

— Я — там, а они, нет, — ответил за всех мужчина средних лет.

Покончив с размещением вещей, мужчины очень вежливо попросили меня выйти. «Нам надо переодеться», — объяснили они свою просьбу.

«Что же, неплохо уж то, что попала с такими культурными людьми. Они-то уж наверняка не будут напиваться в дороге», — успокоила я себя.