Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 3

«А вы сами не можете разобраться, что важно, а что нет? Вы — то что, не понимаете что ли, как важна и нужна борьба с пьянством? Или вы совершенно равнодушны к этому злу?» — хотелось спросить её, но вижу — бесполезно. А она продолжает:

— Это ведь всё потому, что низка ещё культура наших людей, — пытается она внести ясность в причину пьянства.

Я чувствую, как прямо инстинктивно прищуриваются мои глаза, и ироническая улыбка раздвигает губы.

— Тогда почему же пьянство достигло такого небывалого размаха, хотя культура людей год от года росла?

— Ну, я не собираюсь с вами вступать в полемику, — забеспокоилась фигура, сидящая передо мной.

— Я тоже считаю, что не стоит, — очень миролюбиво согласилась я. «Не стоит, бесполезно», — добавила про себя. — Скажите только, дошло ли до редакции моё письмо.

— Сейчас узнаем.

Она куда-то звонит, а потом сообщает, что дошло, и даже называет номер, под которым оно зарегистрировано.

— Я ещё писала одно письмо.

— О чём оно?

— Письмо касалось положения дел в школе.

— Когда оно было послано?

Я отвечаю. Она снова куда-то звонит. Оттуда сообщают, что получено и зарегистрировано.

Чувствую, что больше разговаривать мне здесь не о чём и ничего интересующего меня здесь не выяснить, встаю с места.

Видимо поняв, что я не удовлетворена её ответами, регистраторша добавляет:

— Вы можете сами позвонить из бюро пропусков в отдел писем и спросить, что вас интересует, и называет номера телефонов техотделов, в какие пересланы мои письма.

— Хорошо, — с чувством отвечаю ей, прямо-таки до глубины души тронутая проблеском живого внимания ко мне, её посетительнице.

Звоню по названным номерам телефонов. По первому звонку женский голос отвечает, что она работает совсем недавно и не в курсе дела; второй, мужской, сообщает, что ему надо отыскать это письмо и что это непросто.

Короче, убеждаюсь, что по телефону мне ничего не выяснить и что лучше обратиться о судьбе моих писем по почте. Да и время не ждет: билет на обратный путь куплен на сегодня. А дома мне приходит ответ на письмо о школе:

«Уважаемая Анастасия Николаевна! Извините, что задержались с ответом. Спасибо за внимание к газете. Согласны с Вами: проблема «натянутых» оценок в школе по-прежнему остра и актуальна. Учтём Ваше мнение, если будет возможность возобновить этот разговор в газете.

С уважением, корреспондент отела учащейся молодёжи и пионеров О. Мариничева».

Да разве я сама не знаю, что «остра и актуальна»? Не об этом писала я в письме. Писала о том, как возникла эта проблема, почему, говорила о необходимости решения её и путях этого решения, ссылаясь на статью профессора Яковлева «Оценка оценки», опубликованную ещё 4 года назад в «Комсомольской правде», и спрашивала: «А занималась ли Министерство просвещения изменением дел в школе и сколько лет ещё ждать, чтобы что-то изменилось в ней?»

И вот такой ответ.

Снова писать? Снова спрашивать? Бесполезно. По крайней мере, сейчас. Надо выждать. Не смогу я спросить, спросит обязательно кто-то другой, раз они сами же сознают, что проблема «остра и актуальна». Но сколько лет потребуется ждать? А ждать нельзя. Каждый новый день усугубляет положение, отрицательно сказывается на воспитании наших выпускников. Но что до этого тем, от кого зависит решение вопроса, им и без решения его хорошо. И даже лучше, чем при решении такого вопроса. Спокойнее. Неважно, что страдает партийное дело, страдают сами молодые люди. Но ничего пока против этого не предпримешь. Вот так, наверное, и рождается полнейшее равнодушие ко всему, а от него и тяга к пьянству. До каких пор?

В «Комсомольской правде» от 10-го марта 1979 года прочитала статью Ю. Щекочихина «Иждивенцы». В статье пишут две матери о своих сыновьях и две сестры, одна пишет о сестре, другая — о брате.

«Боль моя и горе заставили взяться за ручку и кричать на весь мир. Я не в силах справиться со своим сыном. Никого не понимает, всех презирает, ходит пьяный и волосы до плеч. Денег лишних я ему не даю, но он где-то находит, так как ежедневно пьян…. Сейчас он уволился с работы, пьёт, гуляет — не знаю, за чей счет. Помогите мне хотя бы советом, что мне делать?» — пишет одна из матерей.

О помощи взывают и другая мать и две сестры.

«Нет больше сил смотреть, как гибнет человек», — пишет одна из сестер.

Письма, которые нельзя читать без душевной боли и отчаяния. Да разве сама я не вижу этих опустившихся, духовно опустошенных молодых людей? Сколько их — десятки, сотни, тысячи потерянных, сломанных жизней.

«Почему же так случилось…. В чём та общественная ошибка, которая стала причиной духовной болезни здоровых телом молодых людей, какое воспитательное звено не сработало? Почему были упущены Александр, Михаил, Виктор, Люба? Почему раньше никто не ударил в тревожные колокола?» — спрашивает читателей автор этой статьи Щекочихин.

Ну, как было не ответить на эти вопросы? И рука снова потянулось к перу. На этот раз написала непосредственно автору статьи «Иждивенцы» открытое письмо.

«Нет, не за своих детей болит душа, тут я спокойна, нам удалось уберечь их от падения. Все они трудолюбивы, дисциплинированы и не тянутся к бутылке. Их судьба особо нас не беспокоит: они стоят на верном жизненном пути. Но не даёт успокоиться боль за других детей, этих Александров, Михаилов, Любочек и Викторов, о которых в глубоком горе сообщают матери и сёстры в приведённых Вами письмах. Это же тоже наши, как Вы правильно пишете, дети, и перед ними мы тоже ответственны. Наш общий долг — покончить с тем, что толкает детей и молодых людей в пропасть. Вы спрашиваете: «В чём та общественная ошибка, которая стала причиной духовной болезни здоровых телом молодых людей»? Их не одна, но самая главная та, о которой, я уверена, пишут почти все, взывая о помощи. Это, конечно же, непомерно разросшееся пьянство, создание условий для широкого, беспрепятственного доступа к алкогольным напиткам. Это, прежде всего, оно, пьянство, растлевает души молодых людей, убивает в них стремление к труду, порождает эгоизм и чёрствость. И пока мы не исправим эту ошибку, в редакции газет и журналов, в государственные и общественные организации будут всё идти и идти письма, наполненные горечью и болью, с просьбами о помощи. Вы думаете, мы не видели последствий этого всё более распространявшегося «зелёного змия», думаете, молчали, не звонили во все колокола, пытаясь как-то преградить дорогу алкогольному злу? Не молчали, звонили, но наши голоса тонули, как в болоте, в снисходительном отношении к злоупотреблению спиртными напитками тех, в чьих руках было принять меры к недопущению распространения этого позорного явления. Подумать только, наша страна заняла первое место среди социалистических стран по заболеванию алкоголизмом, и сейчас мы вынуждены говорить уже не только об алкоголизме мужчин, но так же об алкоголизме женщин и даже детей. Вдумайтесь: женщин и детей! Когда, в какие исторические эпохи было такое? Вы просто посмотрите вокруг, не подрастают ли новые, точно такие же ребята, о которых пишут с болью и отчаянием матери и сестры в приведённых Вами письмах. Да, подрастают, подрастают и идут к пропасти, поражённые алкогольным ядом. В этом можете не сомневаться. И вполне мы можем их упустить, если и дальше будем продолжать уклоняться от принятия решительных мер против пьянства. Мы с великим интересом следим за публикацией писем в «Комсомольской правде» под заголовком «Разминуться с бедой», «Чтобы разминуться с бедой» и другими на эту же тему. В этих письмах были предложены конкретные меры, как уберечь подростка, да и не только подростка, от пагубного увлечения алкоголем. Добрались, наконец, до самой главной меры — вывода всех вино-водочных изделий из общего плана товарооборота… и опять всё заглохло. Как ещё можно говорить, в какие колокола звонить, чтобы уберечь наших молодых людей, их разум от алкогольного опьянения, которое ничуть не лучше религиозного дурмана. Это так необходимо сейчас, когда идёт сложная перестройка всех производственных отношений, упорная борьба за повышение производительности труда и качества продукции.