Всеволод Васнецов - Под звездным флагом Персея

Я на «Персее» в Арктике, и судно входит в полярный лед. И хотя по календарю здесь тоже май, весна совсем не чувствуется.

Почему же так рано (22 мая) «Персей» вышел в арктическое плавание и уже через несколько дней встретил полярные льды? Дело в том, что в этом, 1927, году начиналось выполнение широкой программы исследований Баренцева моря совместно с немецкими учеными в соответствии с подписанным советско-германским договором. С советской стороны в этих исследованиях должны были принять участие Морской научный институт, Мурманская биологическая станция, Институт по изучению Севера и Институт рыбного хозяйства. С германской стороны эти работы возглавлял Deutsche Seewarte (Дойче Зееварте).

Программа работ советских экспедиций была рассмотрена на специальном междуведомственном совещании и согласована с Дойче Зееварте. Каждый из институтов, как советских, так и германских, взял на себя выполнение определенных океанографических разрезов в различные сезоны и в разных районах Баренцева моря.

Морскому научному институту, располагавшему в то время самым совершенным экспедиционным судном, была поручена наиболее трудная часть советской программы исследований.

По плану, разработанному ученым советом, «Персей» должен был проводить исследования весной. Если для летне-осеннего сезона уже накопилось достаточное количество наблюдений, то для весеннего имелись данные единичных или разрозненных станций. Не было достоверных сведений даже о положении весенней границы полярных льдов. Требовалось заполнить пробел в познании Баренцева моря, особенно его весеннего гидрологического режима, очень важного для прогнозирования его теплового состояния на лето, осень и даже на начало следующей зимы. Эти сведения важны для рыболовства, ибо подход разных пород рыб к промысловым банкам в большой степени зависит от температурного режима.

Основной задачей экспедиции, в которую рано утром 22 мая вышел «Персей», были именно весенние работы на разрезах по 26 и 38-му меридианам.

В Горле Белого моря сохранились еще отдельные полосы мелкобитого, иногда довольно сплоченного льда, но он не препятствовал нашему движению. Только севернее острова Сосновец море совершенно очистилось от льда.

Следуя на запад вдоль Мурманского берега, мы решили зайти в поморское становище Харловку, чтобы запастись свежей рыбой и селедкой на предстоящее плавание. Несколько человек на вельботе направились к берегу и спустя некоторое время вошли в речку Харловку, вдоль которой вытянулось становище. Мы закупили рыбу, напились молока в просторной и чистой избе красивой поморки, побродили вдоль речки и, откровенно говоря, совсем не торопились на судно, уж очень хорошо показалось нам на твердом берегу.

Но гудок «Персея» требовал, чтобы мы возвращались. Перетащили мы закупленную рыбу и бочонок с селедкой в вельбот, разместились поудобнее и спустились вниз по речке. «Персей» снова дал несколько коротких гудков, он торопил нас. Только подойдя к устью речки, мы поняли, в чем дело и почему тревожился П. И. Бурков. Оказывается, усилился ветер, разошлась волна и с судна видели, что прибой у берега становился все сильнее. Нам из становища этого заметно не было.

Устье речки отгораживали от моря галечниковые косы, между концами которых оставался один свободный проход в море.

Здесь-то и находился бар речки Харловки. В закрытой косами лагуне было спокойно, как в пруду. За косами, со стороны моря, шумел прибой, но не такой уж сильный. А перед баром, на мелководье, волны росли, становились очень крутыми, их гребни пенились и в проливе, между концами кос, с грохотом опрокидывались. Жуткое было зрелище, а нам надо прорваться через эти страшные, кипящие ворота!

Что делать? Ждать полного прилива, когда на баре будет больше воды? К тому времени ветер может усилиться и еще сильнее станет прибой.

На руле сидел старпом И. Н. Замяткин.

— Как быть, друзья? — обратился он к нам. — Рискнем?

— Рискнем, — единодушно ответили мы.

— Тогда слушайте мои команды, немедленно их выполняйте, ни при каких обстоятельствах не бросайте весло и в нужный момент вложите в греблю все свои силы до предела, — объявил Замяткин.

В такую погоду проход через бар был очень опасен; видя наши затруднения, на концы кос прибежали жители становища, чтобы в случае необходимости оказать нам помощь. Некоторые притащили с собой веревки. Они размахивали руками, что-то показывали, кричали, но из-за шума прибоя ничего нельзя было разобрать.

Мы приблизились к бару, табаня веслами и присматриваясь, какой момент выбрать, чтобы проскочить в море. Проходившая через пролив волна забирала над баром всю воду почти до дна и после этого опрокидывалась. После того как волна опрокинется и слой воды над дном несколько увеличится, надо было до подхода следующей волны со всей силой ринуться вперед.

— Внимание! — крикнул Иван Николаевич.

Мы насторожились.

— Навались! — не своим голосом заорал он.

Мы навалились так, как никогда в жизни. И все же над баром киль вельбота стукнулся о дно. Страшное мгновение: задержись мы на секунду, и следующая волна нас захлестнула бы. Но мы вырвались. Несколько отчаянных гребков — и мы проскочили зону прибоя, вельбот наш закачался на морской волне. Опустив весла, мы тихо сидели и, переживая минувшую опасность, отдыхапи от чрезмерного напряжения, потом медленно погребли к «Персею».

С судна хорошо видели, при каких условиях мы отбывали с берега. Павел Ильич очень беспокоился, но когда все окончилось благополучно, разозлился и нервно зашагал по палубе в ожидании вельбота. Похвалы мы от него не услышали.

С утра 27 мая начали мы работы от Мурманского берега к северу по 38-му меридиану. Уже на 73° 30' с. ш. встретили лед.

Как я уже говорил, нас интересовали не только особенности гидрологического режима в мае, но и положение кромки полярных льдов и их характер. Льды оказались очень тяжелыми, сильно сплоченными, и мы вынуждены были остановиться, пройдя всего 30 миль. Дальше все пространство до самого горизонта было занято тяжелым крупнобитым, местами сильно наторошенным льдом. Пришлось отклониться от меридиана к северо-западу.

Наблюдения показали, что кромка льдов в северной части Баренцева моря (это мы отмечали и в прежних плаваниях) простирается в направлении северо-запад — юго-восток. Такое же направление имели и большие, вытянутые в длину до 5 миль полыньи и разводья, образующиеся в периоды разрежения льдов. Пользуясь ими, мы и пробились до 75-й параллели на 26-м меридиане. Этот переход занял около восьми дней. Здесь нас зажали тяжелые, частично торосистые льды.