Роман Гуль - Я унес Россию. Апология русской эмиграции

И последнее: в какой степени на этом собраньи были выявлены немасонские настроения бр… бр… Я позволю себе напомнить Ваши реплики мне. Когда я, отвечая бр… Д. Н. Вердеревскому, упомянул, что в Советской России в концлагеря загнаны миллионы и миллионы людей, Вы, как и бр… бр… Ваши единомышленники, стали перебивать меня бурными заявлениями с мест. Вы, Дмитрий Николаевич, закричали: «Откуда у Вас такие сведения?!» Будучи поставлен буквально в тупик такой репликой на масонском собрании от заслуженного масона, каким являетесь Вы, я ответил Вам вопросом: «А у Вас разве нет таких сведений?» Вы ответили: «Нет!» На это я ответил Вам: «И после этого Вы считаете себя масоном?! Стыдитесь!».

Излагая Вам факты, свидетельствующие о крайне немасонской атмосфере этого собранья и о крайне неудачном его ведении, я делаю это только в одном желании, чтобы наше собранье от 21 ноября, на которое назначен обмен мнений по поводу моего письма, протекало бы в более беспристрастном и более масонском тоне.

Обвиняя других бр… бр…, каюсь и я, что, отвечая на выступления их, я был тоже не по-масонски резок. Но, увы, это потому, что я был ИЗУМЛЕН, что теперешние собранья масонов могут принять столь неподобающий им стиль.

С бр… приветом Роман Гуль

Вторник 19 ноября 1946

Дорогой Роман Борисович,

Мне нужно повидаться с Вами в самом срочном порядке и, если только состояние Вашего здоровья Вам позволяет передвигаться, сегодня же вечером, часов в 9:1/2.

Не могу, к сожалению, приехать к Вам сегодня вечером: у меня распухла нога (доктору удалось вылечить печень и перебросить болезнь на ноги, я радуюсь), мне трудно будет к Вам добраться. Буду Вас ждать у себя.

В четверг мне не удастся присутствовать на собрании, но в субботу 16-го было посвящено Вам специальное заседание, на которое я был приглашен. Мое выступление радикально переменило «климат» и изменило намечавшуюся резолюцию. Для окончательное реализации необходима наша сегодняшняя беседа и Ваша встреча с Павлом Вер.

Дружески Ваш Я. Рабинович

Выпись из протокола семейного собрания Д…Л…

«Юпитер» 21 ноября 1946 г. Постановили:

Д… М… был вправе не допустить доклад бр… Р. Б. Гуля в соответствии с его, Д… М…, оценкой данного момента, опасаясь возможности раздора в Д… Л… и в соответствии с §§ 1 и 23 конституции В… Л… Ф…Д… Л… полагает, что у бр… Р. Б. Гуля все-таки не было никаких действительных данных считать, что руководящие братья Д… Л… «Юпитер» ведут ее по тем или иным на правлениям политического характера. Д… Л… сожалеет, что бр… Р. Б. Гуль не обратился лично к Дост… М… для выяснения тревожившего его вопроса.

Paris, le 4 Janvier 1947 Дор… Бр… Роман Борисович!

По поручению Д… М… сообщаю Вам, что Д… Л… «Юпитер» постановлением своим от 26 минувшего декабря согласилась на увольнение Вас в отставку из числа ее членов.

Однако, вследствие требований § 152 Общ… Уст… В… Л… Франции, отставка эта получит законную силу лишь после погашения Вами числящегося за Вами долга по обязательным взносам для Вел… Л… Франции за 1946 год, к чему Вам надлежит принять должные меры.

Адрес бр… казначея, Бориса Леонидовича Покровского: 6, rue Anatole France, Clichy (s).

С бр… к Вам чувствами остаюсь секр… (подпись)

Д… Л… согласна принять в принципе прошение бр…

Р. Б. Гуля о выходе его из членов Д… Л… «Юпитер», оформив его в соответствии с § 152. Régi… Gen… de la Gr… L… de Fr…

С подлинным верно. Секретарь (подпись)

Этим и кончилось мое масонство.

Русский послевоенный Париж являл сумбурную и неустойчивую картину. Угоревших от совпатриотизма открыто (и тайно организационно) поддерживало советское посольство. Оно выпускало газету «Русский патриот» (1945), быстро переименовавшуюся в «Советского патриота» (1945–1948), редактором которой был не кто-нибудь, а известный старый эмигрант, профессор-историк Д. Одинец (уехал в СССР и где-то сгинул). Советское посольство создало и «Союз совпатриотов» (официально — «Союз советских граждан») под почетным председательством совпосла-чекиста А. Е. Богомолова. А в «Союзе» большую роль играл старый эмигрант, бывший белый офицер, бывший узник Бухенвальда, заслуженный масон Игорь Александрович Кривошеий.

Выпускались и более «либеральные» «Русские новости» под редакцией А. Ф. Ступницкого, бывшего долголетнего сотрудника «Последних новостей». В «Русских новостях» начали сотрудничать некоторые старые эмигранты-писатели и журналисты — Г. Адамович, А. Бахрах и другие.

Заманили в газету и В. А. Маклакова (но ненадолго, одна-две статьи). Писал иногда Н. А. Бердяев. Это как раз об этих его писаниях Г. П. Федотов сказал в Нью-Йорке: «Ослепший орел, облепленный советскими патриотами».

В. А. Маклаков в это время ходил с визитом к послу-чекисту Богомолову в окружении с ним согласных старых эмигрантов. В обращении к совпослу он сказал: «Мы восхищались патриотизмом народа, доблестью войск, искусством вождей и должны были признать, что все это подготовила советская власть, которая управляла Россией… Нужно работать для взаимного понимания и примирения…»

После этого «хождения» в каком-то частном доме бывший ротмистр Артамонов не подал Маклакову руки. Правда, в своей «Каноссе» В.А. быстро разочаровался.

В «Русском патриоте» напечатали «знаменитую» предсмертную статью покойного П. А. Милюкова «Правда большевизма» с восхвалением Сталина и его диктатуры. Милюков писал: «Когда видишь достигнутую цель, лучше понимаешь и значение средств, которые привели к ней».

Просто страшно и странно вспоминать сейчас эти анекдотически постыдные и политически нелепые факты, когда вся эта акция чекистов по уничтожению эмиграции давно выявилась. Но в 1945 году, когда мы с Олечкой приехали в Париж, советская акция была серьезна. Для советских эмигрантов второй волны они открыли лагерь «Борегар», куда насильно свозили тех, кого захватывали (хоть на улице). А некоторых и убивали, как лейтенанта Николая (забыл фамилию), которого среди бела дня насильно вытащили из квартиры наших друзей, Л.А. и И. М. Толстых в их отсутствие и увезли не то в «Борегар», не то в посольство, где и убили.

«Борегаром» ведал советский полковник-чекист Никонов и его помощник, лейтенант-чекист М. Штранге. И все это происходило под властью генерала де Голля, при полном попустительстве, а иногда и при содействии французской полиции. Причем среди эмиграции распускались упорные слухи, «что все равно скоро де Голль выдаст всю эмиграцию Советам». И в это верили, этого боялись: «А Бог его знает, этого экстравагантного де Голля?!» Чекисты лезли напролом, поставив своей целью уничтожение эмиграции, замаскировав его «патриотизмом для дураков».

Вот как описывает бывший член советской военной миссии, капитан М. Коряков отправку в «Борегар» советской девушки. На рю де Гренель в советскую военную миссию пришла молоденькая девушка, бывшая советская, и встретила как раз капитана Корякова. Коряков называет ее «Дунькой» и приводит их диалог: