Роман Гуль - Я унес Россию. Апология русской эмиграции

Между нами говоря, я чрезмерно устаю от этой работы — все один и один тяну журнал — со всех сторон комплименты — но чувствую, что пора мне кончать. Пусть кто-нибудь еще потащит. А я хочу написать «Предсмертные воспоминания» (немного похоже на Шатобриана («Мемур д'утр томб», но это ничего, старик не обидится, да и «Предсмертные» мне больше нравятся, чем «д'утр томб»). А рассказать есть что. Итак, Светлана, я жду, и никаких гвоздей — от Вас к.н. обстоятельный отзыв о любой книге по Вашему выбору.

Искренне Ваш.

Жена Вам кланяется. Приветствуем Вашего мужа унбеканнтервайзе.

4 июля 1971

Дорогой Роман Борисович и Ольга Андреевна!

Спасибо большое за Ваши теплые поздравления. Вот, прибавилась еще одна Олечка и к Вашим Ольгам. Муж очень хотел русские имена для детей; мальчик был бы Николай, а для девочки никак не могли согласиться. Ни Анна, ни Елена, ни Софья ему не нравились. Кое-как согласились на Ольге. Моя бабушка Аллилуева (мамина мать) была Ольга, и две моих лучших подруги в Москве — Ольги, со школьной скамьи.

Бабушка Ольга была характеру порченого, никого не боялась, работала всю жизнь, жила почти 80 лет. Дай-то Бог Оленьке что-нибудь от нее перенять (о бабушке Ольге Евгеньевне есть неск. страниц в «20-ти письмах»). Ну, а наша Olga Peters — вылитый папа, вся в Peters'oe; будет высокая, темноволосая. Пока что здоровенькая и сильная девочка. Будем крестить в Greek Orthodox (так муж хочет тоже). От владыки Иоанна С-Фр. отбиваюсь успешно, а то он уже был бы тут как тут со св. дарами. А потом начал бы давать интервью направо и налево. Ох, много у меня претензий к этому иерарху, лучше не будем входить в детали. Противный Раскоряков как раз ему пара. Не огорчайтесь, Вам его благословения не нужны. Благодать дает Господь, а не поп.

Хочу поздним числом оправдаться за то, что подвела Вас с рецензией. У меня была очень тяжелая пора. Я почти что решила оставить Taliesiu и уехать — нет сил жить в этом ашраме a là Гурджиев (знаете, наверное, о его достославной «школе» в Фонтенбло). Наша madame тут насаждает его «принсипы». Долго объяснять, почему мне все это так противно и невыносимо; муж предан идее Архитектуры-с-Большой Буквы, которую (как он думает) они там создают. Не знаю об архитектуре, но с человеческой и социальной тт. зрения, Taliesiu просто бесовщина. Я собрала чемоданы в феврале и перебралась в Scottsdale в motel. Муж метался между мной и madame, оба мы были в слезах, потому что расставаться не хотелось совсем. К тому же — ребенок.

Кое-как утрясли все это, и истериками (madame обожает это), со всякими лицемерными раскаяниями и обещаниями. А что еще я могла?.. Расставаться с мужем мне совсем неохота: я надеюсь на долгую, хорошую жизнь с ним после того, как madame отбудет в лучший мир.

Писать Вам обо всем этом не хотелось. Искать причин иных, т. е. врать — тоже не хотелось. Так все вышло нехорошо. Вы правы — теперь я погрузилась в пеленки по самые уши, и надолго. Простите великодушно — одно могу просить.

Владыка Иоанн в самом деле считает, что я к нему так переменилась из-за Вас. Хотя я ему все свои причины довольно ясно изложила, но он ведь не может согласиться, что он может быть в чем-нибудь неправ или виноват. Гордыни много, смирения же никакого.

Ну, Господь с ним. Может, приобретет когда-нибудь с Божьей помощью. Обнимаю Ольгу Андреевну и Вас.

Светлана

P. S. До июня мы здесь, а потом в Висконсине.

6.9.71

Дорогая Светлана,

Большое спасибо за Ваше письмо. Понимаю Вас по всем линиям. Думаю, что теперь вы не скоро сможете взяться за к. н. литературу — Олечка важнее всякой литературы. Хотя темы у Вас могли бы быть очень интересные — но, вероятно, «несказанные».

Посылаю Вам копию своего письма нашему архиепископу. Написал его просто с отвращением, как будто попал ногой во что-то очень неживописное. Но думал-думал и решил все-таки, что написать, увы, надо.

Видимся часто с Утей. Она и Людка скоро уезжают в свое местоимение. А мы 28 июня уедем (до 1 сент.) в Mass, к друзьям — к Ms.Hapgood, куда всегда ездим. Адрес будет очень прост: R.Goul, Petersham. И все. Но и этот адрес будет хорош — всегда перешлют.

Искренне и дружески Ваш Роман Гуль

Жена очень Вас сердечно приветствует. Она все прихварывает, и это плохо.

1 апреля 1972

Милый Роман Борисович!

Не подумайте, что я осталась неблагодарной свиньей и забыла Вас. Ваша статья о Солженицыне — просто наслаждение читать. Беда только, что надо быть истинно русским, как Вы, чтобы понять последнюю книгу А. С. Вот я уже «разведенный водой» космополит, и меня иногда славянофильство А.С. просто раздражает. А новое славянофильство — начала XX века — было в России, конечно, обещающим движением и заглохло на корню. Это у Вас очень хорошо показано, но ведь кто на Западе знает — или понимает — историю России? Никто. Дж. Кеннан лучше других, он как-то улавливает дух и смысл — иногда — но и то не очень. А Солженицына только так и возможно понять. Иначе — он представляется какой-то туманной глыбой, неопределенного цвета.

О самоубийстве Самсонова Вы так хорошо и глубоко сказали. Но ведь это опять — русская религиозность, от Достоевского (литературно, от Алеши Карамазова), но сильнее и чище, ибо Достоевский был пророк и не дожил до тех жутких дней, через которые Россия прошла позже. А дух и смысл — те же.

Посылаю Вам нечто очень интересное — м. б. Вы пропустили это. Солженицын клеймит главарей «советской» русской церкви. И как! «Церковь, которой правят диктаторствующие атеисты». Вот сила слова А. С. Ведь как скажет, так в самую точку.

Вот это его письмо раздобыть бы и дать знать здесь и в Европе, чтобы перестали кланяться Никодиму и Пимену. Я так рада, что А.С. «отозвался» на это явление. Между прочим, Андрюша Синявский еще в «Мыслях врасплох» писал о «раболепствующей церкви». Но у него, конечно, нет той силы, как у А.С., а только правильные догадки.

Простите, что пишу с таким опозданием. У меня — плохие времена. Грустно, обидно, несправедливо. Оба страдаем — муж и я (Утя видела его в N.Y.), но ничего поделать нельзя. Он порабощен ведьмой полностью. А мне вся его «идеология», весь этот эксцентрик Ф. Л. Райт и т. п. просто невмоготу. Вот так. А пострадает дитя, Олечка. Простите меня еще раз и поцелуйте от меня милую Ольгу Андреевну. Ваша Светлана.

Февр. 10, 1973

Милая Ольга Андреевна!

Спасибо Вам и Роману Борисовичу за теплое письмо, за подарок Олечке и за Ваше милое приглашение в New York. Утя, должно быть, что-то неверно Вам объяснила, потому что у меня никогда не возникало мысли о возможности пробыть в N.Y. так долго. Я N.Y. не люблю, он меня угнетает, как и всякий большой город. Я люблю маленькие городишки и зелень, без которой я не могу дышать.