Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

В городе сказывают, будто Бароцци, который еще здесь, собирается жениться. Он смеется, когда его о том спрашивают, но не думаю, чтоб слух был неверен. Дочь его Диана прибывает в Яссы, он хочет ее выдать замуж за одного весьма достойного человека, надворного советника Надобу, который в Сербии. Если брак сей устроится, она будет счастлива. Утром был я у Италинского. Зима нынешняя причинила ему много страданий. Он очень сильно мучился своей грудью, харкал кровью, но благодаря уходу и диете стало теперь ему лучше. Сегодня обедаю у нашего доброго Воронцова. Он еще не вполне поправился.

Александр. Москва, 19 февраля 1812 года

Приходит человек от Тургенева, который сейчас приехал. Думал только его обнять; вышло, что четыре часа с ним проболтал. Очень мы друг другу обрадовались. Все тот же милый малый. Все так же добр, чистосердечен, а ведь так легко эти качества в Петербурге растерять, когда окунаешься там в дела. Меня велел Орлов обнадежить касательно обещанного мне места. Дай Бог, чтобы скорее вышло. Тургенев приехал сюда на две недели.

Третьего дня приехал Бальмен из Петербурга. Принят там славно. Флигель-адъютантское жалованье обращено ему по смерть; кроме того, пожаловано ему в Тамбове 3000 десятин земли, которые он уже запродал Ралю за 100 тысяч рублей. Уж, верно, никто не позавидует, когда доброго, достойного и заслуженного человека щедро награждают. Это их сильно ободрит, а то полк его страшно его ухлопал. Он наделал тысячу долгов. Сверх того, он добился Георгиевского креста для одного из своих помощников. Это еще за Батинское дело, кажется; а адъютанту его Ягницкому [89] Ягницкий впоследствии заведовал всеми имениями князя (тогда графа) М.С.Воронцова. дана Аннинская шпага. Бальмен возвращается в свой полк через два дня. Маша [90] Жена графа Бальмена Марья Васильевна. остается здесь с сестрой и теткой Авдотьей Ивановной.

Много говорят о какой-то странной публикации одного чудака в газете. В Лондоне бы ее никто не заметил, но здесь многих занимает. Я ее вырезал из газеты и тебе при сем посылаю. Сей чудак волочится за двумя невестами, но обе находят его слишком уродливым. Сказывают, что он очень порядочный человек. Фавст ходил на него смотреть в книжную лавку Селивановского, как ходят смотреть на орангутанга.

Все тут за трагедийную актрису Семенову, которая даже Жоржшу уничтожает; она на своем бенефисе собрала (за уплатой издержек) 12 000. Юрий Александрович Нелединский был в таком восхищении от ее игры, что сочинил в нашей ложе десять стихов, кои послал Аменаиде. Она играла в «Танкреде» (после 4-го акта).

Александр. Москва, 5 марта 1812 года

Гражданская палата нам было напакостила и сделала делу конец, совсем отняв у нас и апелляцию [91] Для разъяснения хода тяжбы о наследстве после Я.И.Булгакова приводим следующие сведения. Во всеподданнейшей жалобе надворных советников и кавалеров Александра и Константина Булгаковых, поданной в марте 1811 года во 2-й департамент Московского уездного суда, сказано, что отец их Яков Иванович 26 июня 1790 года (то есть по возвращении в Россию из Семибашенного замка) испросил у Екатерины Великой указ за ее подписанием о том, чтобы оба они именовались навсегда Булгаковыми и приняли герб Булгаковский с тем, что он может за ними утвердить благоприобретенное свое недвижимое имение. Анна Петровна Колтовская была урожденная Булгакова же, двоюродная сестра их, дочь их дяди Петра Ивановича. У нее была девица-сестра Александра Петровна Булгакова. Третья сестра (в то время уже покойная) была замужем за князем Александром Щербатовым и оставила малолетнего сына князя Николая. . Я прибегнул к Сенату, который меня защитил и апелляцию велел нам дать. Теперь, стало быть, дело наше перейдет в Сенат. Наш старинный приятель Масальский очень нам помог. Княгиня [Масальская] ездила к Анне Петровне нарочно ее увещевать и опять к ней поедет, не потеряв совсем надежду вразумить ее. Чудно, что чужие за нас стараются, а свои нас грабят. Как увидит Анна Петровна, что Сената ей не миновать, так авось-либо другую песню запоет. Я был целую неделю в большой тревоге. Слава Богу, все устроилось. Ведьма заплатила 12 тысяч за этот трюк; а трюк не удался, и она в бешенстве, насколько мне известно. Не знаю, где она взяла деньги. Тургенев [Александр Иванович] тебя обнимает; он еще здесь, поедет послезавтра, спешит в Петербург, ибо 13-го числа государь едет в Кенигсберг, говорят.

Константин. Бухарест, 8 марта 1812 года

Как дороги ни дурны, какие бы ни были препятствия от рек, но все нельзя было не дойти письмам твоим в сорок дней; ради Бога, милый друг, успокой меня. Если будущая почта не принесет мне твоих писем, то не буду я уже знать, что и думать; но не может быть, чтобы ты так долго молчал, зная, что мое единственное утешение и величайшее в свете удовольствие – твои письма, зная, что я без них не могу обойтись долгое время, не мучаясь мыслями.

Графу Воронцову в один день привезли второго Владимира и третьего Георгия. Здоровье его все плохо и очень меня беспокоит. Он решился оставить здешний климат и, я думаю, дней через шесть отсюда поедет в полк. Я сего желаю; хотя жаль будет с ним расставаться, но для него это непременно нужно.

Александр. Москва, 9 марта 1812 года

Поздравляю вас с Ромбергом. Я не забуду никогда приятную минуту, которую он мне доставил восхитительною своею игрою в разных домах, а между прочим у Питаши Салтыкова. Ромберг за душу берет, и потом какая композиция, какой вкус, какое изящество и легкость в исполнении. Ты слышал симфонию на смерть королевы Пруссии, его вариации на «Чем тебя я огорчила»? Передавай ему мои комплименты. Город кишит музыкантами, беспрестанные концерты, но если бы вернулся Ромберг, он бы произвел фурор и приобрел много денег, ибо о нем очень сожалеют!

Я сделал намедни мистификацию Жоржше. Я вхожу, она спрашивает обо мне и, слыша мое имя, спрашивает, был ли я в Вене; ей отвечают, что был. Она начинает говорить со мною как бы с тобою, о княгине Багратионовой и проч., а так как ты мне вчера описал подробно, то и мог я находиться при всех ее вопросах. Долго это продолжалось; только Соковнина не вытерпела, смехом своим изменила секрет и все Жоржше рассказала, а она верить не хотела никак; тут пуще все: ха-ха-ха!.. Эта шутка и пение Лаблан меня развлекли, ибо было довольно скучно. Эта сцена была у Кругликовой. Должно быть, мы похожи очень, ибо это уже третье приключение в сем роде. Александр Пушкин снова в Архиве; после он мне показал письмо, коим просит Шулепова поместить его при Багратионе в армию. Он хочет того, что князь предложил мне; я решился отказаться от места сего, ибо вижу, что пришлось бы мне тогда точно расстаться с Наташею. Помимо места, кое Орлов мне дать должен, скажу тебе еще, что граф Ростопчин чрезвычайно прельщает меня. Я был бы в восхищении служить с ним, а кажется, нет сомнений, что он снова выйдет на сцену. Он осыпает милостями нас с Наташей.