Питер Хинс - Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века

Портье, как оказалось, всего лишь с фанатичным усердием требовал соблюдения правил гостиницы: всех гостей нужно обязательно регистрировать, причем с предъявлением паспорта. Я подписал какую-то форму (я был готов подписать что угодно, лишь бы избавиться от него и приступить к делу) – она оказалась договором на выплату дополнительных песо за то, что в номере поселились два человека! Я оставил эту бумажную работу нашему импресарио сеньору Капальбо. Мы на следующий день уезжали из города.

Обрадовавшись, что тайная полиция все-таки не вырвет мне ногти и не устроит сеанс электротерапии, я расслабился. Не менее радостным оказался и тот факт, что никакой местный филиал Ватикана не пришлет за мной «испанскую инквизицию» из-за моих отношений с девушкой-католичкой, которая, как я заметил, не носила ни крестика, ни четок. На колени она опустилась отнюдь не для молитвы, а имя Божие произнес я – причем по-английски.Я знал по-испански лишь несколько слов и коротких фраз, с помощью которых мог заказать выпивку или завтрак, найти ближайший туалет или похвалить классного футболиста – центрального полузащитника.

«Маргарита» – крепкий латиноамериканский коктейль. Моя Маргарита оказалась весьма крутой, как и ее подружка Кристина, которую подцепил другой техник. Мы даже решили, что они поплакали немного после того, как следующим утром мы уехали из Буэнос-Айреса.

«Не плачьте по нам, Марг и Тина». Бум-бум!

Следующая остановка в Аргентине – Мар-дель-Плата, курорт на побережье, своей элегантностью и старой европейской архитектурой напоминавший Брайтон на латиноамериканский лад. Наша гостиница «Провинсиаль» располагалась на берегу моря; она была похожа на пышные гостиницы 30-х годов – широкие лестницы в стиле ар-деко вели на второй этаж, где на круглом паркетном танцполе играл струнный квартет. Люди сидели за небольшими столами под стеклянным куполом крыши, попивая чай и кофе. Очень похоже на довоенный Берлин, очень уютно. В местном телефонном списке обнаружилась куча «Шмидтов» и «фонов».

К этому времени мы уже привыкли к новым условиям работы и к неопытным местным бригадам, состоявшим в основном из молодых ребят, которые помогали нам выгружать и переносить аппаратуру. После концерта они не приходили по двум причинам – во-первых, им не заплатили, как обещали; во-вторых, некоторые из них работали только для того, чтобы посмотреть концерт на халяву.

Как только Queen уходила со сцены, они тоже уходили.

Примечание в гастрольном расписании: «Членам технической команды, желающим сбросить вес, рекомендуется употребление местной питьевой воды».

Мы жили в постоянном страхе, не зная, когда нас одолеет приступ диареи. В раздевалке стадиона кое-кто не успел добежать до туалета; происшествие стало известно как «Всплеск в Мар-дель-Плате».

Затем мы выступили в Росарио, где после концерта любопытная публика не торопилась расходиться, невинно интересуясь, чем мы занимаемся на сцене (мы в это время начали разбирать аппаратуру). Военная полиция выстроилась в шеренгу шириной во все футбольное поле и, держа на поводках рычащих немецких овчарок, двинулась на толпу. После этого зрители все же ушли, быстро и весьма организованно.

Шел 1981 год, война за Фолклендские острова началась лишь год спустя. После концерта в Росарио я обменял у молодого солдата бейсболку с надписью «I love New York», которую бросили на сцену во время американского турне, на зеленую армейскую кепку с медными знаками отличия. Он охранял нас, пока мы грузили аппаратуру в кузов грузовика, и мы поменялись головными уборами, распив бутылку кока-колы. Внутри кепки синей ручкой были написаны имя и адрес парня. Я вспомнил его на следующий год и с тех пор иногда о нем думаю. Где он был, когда началась война? Выжил ли он? Если да, то что сейчас думает о британцах?

Наш «Большой мальчишник» продолжился в Бразилии; мы с нетерпением ждали прибытия в Рио-де-Жанейро, но вместо дат в расписании по-прежнему стояли волшебные буквы ТВА: «Будет объявлено», «Будет обговорено» или (чаще всего) «Избегать всеми силами». Перелет из Буэнос-Айреса в Рио был самым ужасным из всех на моей памяти: мы влетели прямо в тропическую бурю, которая швыряла «Дуглас-DC 10» (да-да, опять он!), словно бумажный. Когда самолет снижался, мой желудок практически подбирался к горлу, а потом, словно приливной волной, машину снова подбрасывало вверх, отчего голова готова была расколоться на мелкие части. Непроницаемую темноту снаружи иногда прорезали вспышки молний, и я даже задумался, уж не пришло ли и наше время отправляться на великий небесный концерт.

– По последним данным, на борту самолета Буэнос-Айрес – Рио-де-Жанейро, разбившегося в джунглях, находилось несколько граждан Великобритании, – представился мне скорбный голос диктора ВВС.

Буря налетела без предупреждения, словно напоминая, кто хозяин в этом мире. Все в салоне вцепились кто в четки, кто в поручни кресла, даже боль от пролитого горячего кофе не чувствовалась.Многие истово крестились и бормотали личные молитвы. Я тоже присоединился к общему хору:

– Послушай, я знаю, что давно уже не ходил в церковь, но ты ведь понимаешь, что мне совсем не до того… и я ведь регулярно ходил в воскресную школу. Меня даже похвалили за хорошую посещаемость, честно! Спроси мою маму!

Молитвы, похоже, сработали, потому что буря прошла, и мы спокойно приземлились в Рио.

Ехать из аэропорта в гостиницу пришлось ночью, так что мы практически не разглядели пейзажей, которые, как мы себе воображали, украшали эту экзотическую и полную страсти полоску земли между морем и горами. Как мы ни таращились в окна, прикрыв один глаз, чтобы не мешало отражение, Рио не пожелал нам открыться. Лишь на следующее утро я смог насладиться видом, когда отодвинул шторы, висевшие на изогнутом кронштейне. Прямо перед собой я увидел покрытую буйной растительностью гору, а вытянув шею, разглядел даже побережье и пляж. Мы поселились в гостинице «Насьонал» на пляже Гавеа, к югу от Копакабаны, Ипанемы и Леблона.

Красоту Рио-де-Жанейро омрачили предпринятые меры безопасности. Нам выдали ключи от номеров без ярких бирок с названием гостиницы – самый обычный ключ с цифровым кодом и цепочкой, которую нужно надевать на шею. Жаль: гостиничная бирка из Рио стала бы отличным украшением для ключей от моего «Форд-Транзита». Нас строго предупредили: ничего не брать с собой на пляж, вообще ничего. Жизнь здесь хороша (для нас), но убить при этом могут за что угодно. Чем дальше от пляжа и ближе к горам, тем беднее там люди; в тех районах машины даже не останавливаются на красный свет, потому что водители боятся, что на них тут же нападут.