Франческо Пастура - Беллини

Первым был «влиятельный человек, недруг Джудитты Паста», имевший власть «приказать газетам писать так, как ему угодно… а второй — это богатая подруга Пачини, а значит, мой недруг», — заключает Беллини, не назвав имен, но сказав все. В первом недруге нетрудно узнать герцога Висконти, инспектировавшего спектакли Ла Скала, он вскоре станет директором театра, а вторая особа — графиня Юлия Самойлова, кому Беллини посвятил второе издание «Бьянки и Фернандо». Столь крутой поворот графини в отношении к маэстро мог быть вызван лишь усердным стремлением помочь ее новому протеже — Пачини, что, впрочем, Беллини объясняет себе просто — без всякого стеснения называя ее «сумасшедшей».

Мы уже имели случай убедиться, что герцог Висконти проявлял себя не очень дружественно к Джудитте Паста. Но после успеха великой певицы в Каркано в «Анне Болейн» и в «Сомнамбуле» было бы непростительной ошибкой для импресарио Ла Скала не пригласить певицу в крупнейший миланский театр. Стиснув зубы, он все-таки вынужден был дать согласие на заключение контракта с нею.

В свою очередь, Беллини рассчитывал на невероятные вокальные данные и актерский талант певицы и поручил ей исполнение своей новой оперы в Ла Скала. Если бы «Норма» провалилась, у Висконти появился бы прекрасный повод объявить, что он вынужден был подписать контракт с Паста против своего желания и сделал это лишь в угоду публике, а не из-за ее заслуг.

И враждебная партия, ухватившись за некоторое замешательство присутствовавших на премьере вследствие новизны оперы и плохого исполнения отдельных номеров, объявила о провале оперы и поражении Беллини вместе с Паста.

Композитор совершил еще одну оплошность. Он осмелился открыть своей оперой сезон, в котором второй новинкой был «Корсар» Джованни Пачини, опера не новая, но ставившаяся в Милане впервые, и автор срочно сокращал ее, сам готовя постановку. «Корсар» должен был идти вслед за «Нормой». И тут в бой вступает графиня Юлия Самойлова, которая становится — вольно или невольно, неважно — союзницей герцога Висконти, а значит, и врагом подвернувшегося на свою беду Беллини, несмотря на то, что три года назад он посвятил ей свою оперу.

Пачини снова являлся в Ла Скала после провала своей «Жанны Д’Арк» в 1829 году. Необходимо было заставить миланцев забыть о прежней неудаче. Непременно нужен был громкий успех, такой шумный, который заметно выделил бы «Корсара» среди других опер сезона. К этому стремилась подруга Пачини и, «тратя огромные деньги», всеми силами добивалась своей цели. На премьере «Нормы» коварный план в какой-то мере удался — из-за интриг «влиятельного лица» и «этой сумасшедшей».

Но какие-то слухи об их намерениях так или иначе стали известны честной миланской публике, встревожив ее. И Беллини сообщает дяде, что начиная с первого представления — после финала «Нормы» — враждебная партия была «настолько подавлена его оперой, что никак не может прийти в себя». На втором спектакле миланцы, должно быть, чувствуя себя невольными соучастниками столь низких интриг, не имевших никакого отношения к искусству, со вниманием прослушали оперу Беллини, исполненную певцами, если и не совсем еще отдохнувшими от премьеры, то, безусловно, более уверенными в себе и стремившимися заслужить одобрение строгой, это верно, но справедливой публики.

И сейчас единодушные аплодисменты сопровождали каждый номер, в том число и финальный терцет первого акта, исполненный точнее, а значит, и лучше понятый. С этого вечера — 27 декабря 1831 года — «Норма» Беллини начала свое триумфальное шествие по музыкальным театрам мира. В первом сезоне прошло 39 представлений оперы, которую хотели «загубить на корню». [67] Растущий успех «Нормы» объяснялся и политическими причинами. 1831 год был для Италии героическим. Восстания патриотов в Романье, а также в Модене и Парме всколыхнули всю страну. Революционные выступления жестоко подавили австрийские каратели. Сотни молодых людей — гордость и слава нации — были замучены в казематах. Итальянские патриоты вынашивали планы возмездия. Появление «Нормы», в которой, несмотря на мелодраматический сюжет, отчетливо слышался призыв к восстанию, вызывало в Ла Скала политические манифестации. Разгоряченная публика выходила из театра, повторяя слова хора угнетенных кельтов из последнего акта: «Война! Война!» На русской сцене опера впервые была поставлена в 1837 году в Петербурге. В 1841 году в северной столице в «Норме» выступила первая исполнительница главной партии Джудитта Паста. В наше время среди выдающихся исполнителей партии Нормы следует прежде всего назвать Марию Каллас, а среди советских певиц — Марию Биешу и Гоар Гаспарян. В репертуаре Ф. И. Шаляпина была только одна партия в операх Беллини — Оровеза в «Норме», которую он спел в концертном исполнении в Батуми на заре своей музыкальной карьеры в 1892 году с оркестром, насчитывавшим всего девять человек. Певцу было тогда девятнадцать лет. Он вспоминал впоследствии, что «заставили петь Оровезо в «Норме», для чего я должен был переписать партию по-итальянски русскими буквами». В 1912 году в Милане он записал арию Оровезо в студии общества «Граммофон». В 1922 и 1927 году записывал в США речитатив и каватину Родольфо из оперы «Сомнамбула» Беллини.

Беллини мог спокойно отправляться в Неаполь и на Сицилию, чтобы обнять своих близких. Опротестовав приговор, он выиграл дело. Теперь он был вправе назвать «Норму» «своей лучшей оперой».

В 1832 году переезд из Милана в Неаполь был чем-то вроде приключения, не лишенного неожиданностей, и его никто не хотел предпринимать в одиночестве, поэтому во многих газетах той поры нередко можно было прочесть такого рода объявление: «Известное лицо, собираясь в поездку из Турина в Рим, хотело бы найти товарища по путешествию, расходы поровну».

И это вполне понятно. Путешествие в дилижансе длилось по меньшей мере неделю при смене лошадей каждые тридцать километров. И поскольку спешить не приходилось, людям хотелось не скучать в дороге: вдвоем всегда веселее, а втроем или вчетвером еще лучше. В каком состоянии прибывали на конечный пункт, никто из путешественников нам не сообщает, даже Стендаль, не однажды совершавший такие поездки.

Бесполезно искать какие-нибудь упоминания об этом и в письмах Беллини. Нам известно только, что, выехав из Милана 5 января, 11-го он уже прибыл в Неаполь, то есть, судя по всему, в небывало короткий срок, причем ехал совершенно один. А синьора Джудитта Турина, по-видимому, отправилась в путь в собственной карете, в обществе своего брата Гаэтано, поскольку в те времена считалось неприличным для молодой женщины путешествовать в одиночку. И столь же вероятно, что она выехала несколькими днями позже Беллини, чтобы дать другу возможность заранее приготовить ей в Неаполе подобающую ее положению гостиницу или квартиру.