Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Пулеметчик разместился не в нем. Он устроился с нашей стороны ДОТа, хорошо замаскировался. Обнаружил его только тогда, когда стрелял пулемет.

Решил расправиться с ним сам. У меня новая, хорошо пристрелянная винтовка. Погода благоприятная, солнечная. Дует легкий ветерок. Место для стрельбы удобное.

Под деревом остатки какой-то кирпичной кладки. Получилось, почти как в тире, можно стрелять стоя, с упора. Установил прицел с учетом расстояния, скорости и направления ветра. Пожалел, что нет снайперского прицела.

Произвел выстрел. Фонтанчик пыли, наблюдаю в бинокль, впереди цели. Подкорректировал прицел, выстрелил второй раз. Теперь перелет. С третьего выстрела — «Ура! Попал в цель». Ликвидировал этого пулеметчика или ранил, не знаю. Только пулемет замолчал и больше не беспокоил.

Вечером получил приказ провести разведку этого ДОТа.

В разведку пошел с двумя бойцами.

Ночь. Темень непроглядная. Возвращаемся из разведки. Передовую немцев решили пройти по одиночке. Вечером, когда пробирались туда, заметил на нейтральной полосе ориентиры, два сгоревших танка. На этом участке земли их несколько, есть и немецкие, и наши.

Дошел до первого танка, обошел кругом. Посмотрел нет ли кого за танком или в нем.

Предосторожность не лишняя. Иногда кто-нибудь из наших автоматчиков, или немцев, ночью пробирается к одному из сгоревших танков и маскируется за ним или в нем. Получается хорошая, трудно обнаруживаемая огневая точка. Иду дальше, вот и второй танк. Передовая должна быть близко, около нее третий танк.

Прошел довольно много, а танка все нет. Понял, что заблудился. Решил судьбу не испытывать, подождать до утра. Прилег отдохнуть и незаметно задремал.

Разбудил меня утренний холодок. Поднялся, огляделся, далеко ночью я протопал, увидел, что до наших окопов с километр, а то и больше.

Передовая только на обзорных картах плавная линия, в действительности это сложная кривая. В одном месте мы вклиниваемся в немецкую оборону, в другом они в нашу.

Передовая часто проходит там, где солдаты успели окопаться в конце наступательного боя.

Прошел мимо пулеметного гнезда. Пулеметчики мне что-то крикнули, я не расслышал, что именно. Они же меня предупреждали, что дальше немцы вклиниваются в нашу оборону.

Иду дальше. Совсем близко вижу наши окопы, но что это? Рядом с окопами стоят солдаты в какой-то сизой одежде. Подумал, это конечно наши. Вчера нам выдали милицейскую форму вместо военной, рубашки синие.

Подхожу ближе, да это же немцы. До них метров 50, не более. Что делать? Мы на пшеничном поле. Уборку на нем провели вручную. По всему полю хаотически разбросаны копны, в которые уложены по 5 связанных снопов пшеницы. Если добраться до ближайшей копны, а я от нее метрах в пяти, есть надежда как-нибудь выбраться. Только нужно как-то отвлечь внимание немцев.

У меня есть граната. Решаю бросить гранату. Немцы это увидят и спрячутся. От броска гранаты до взрыва пройдет несколько секунд. Успею добраться до копны. Схватил гранату, чеку долой и бросил. С горяча не сообразил, что до немецкого окопа граната не долетит.

На мою беду у немцев кто-то не растерялся, еще до взрыва гранаты у них кто-то что-то крикнул и грянул залп.

Я еще и развернуться не успел, как меня словно палками ударили по ноге и животу. Я упал вперед, лицом вниз. В сознании мелькнуло: вот и конец, все. Боли я не чувствовал. Подумал, а умирать-то легко, в сознании пронеслось, словно в хроникальном фильме, вся моя предыдущая жизнь. Увидел я себя маленьким мальчиком дома с мамой, друзьями, потом школа, институт и словно плавно опустился занавес.

Очнулся. Солнце уже высоко, помню упал лицом вниз, теперь лежу лицом вверх. Похоже немцы приняли за убитого и перевернули, вывернули карманы и бросили.

В меня попали две разрывные пули. Одна угодила в бедро правой ноги, и там разорвалась. На входе рана, как точка, а на выходе кровавое месиво и кровь продолжает течь.

Крови в брючину набежало много, наверное с литр, а может два. Сделал тугую перевязку.

Вторая попала в живот, как раз в середину. Спасла меня саперная лопатка. Пуля попала в рукоятку лопатки, разорвалась. Осколки пошли в живот и застряли в брюшине.

С горяча боли не чувствовал. Появилась надежда: доползу до копны, замаскируюсь, а ночью поползу к своим или свои придут сюда. Все получилось не так, только чуть пошевелился и от боли потерял сознание. Ползти не получается. Положение хуже некуда.

Знаю, что в 12.00 наши танки пойдут в атаку. Обидно, если свои раздавят. Я даже в сторону отползти не смогу.

Мрачные мысли прервало появление нашего разведывательного танка (Т-26), появившегося с вражеской стороны. Остановился он недалеко от меня, почти у немецких окопов. Открылся люк и показался танкист, танк мотор заглушил.

Неужели он ничего не видит, кругом же немцы. Они могут подбить чем-нибудь танк. Нужно их предупредить, жалко ведь ребят.

Решил окликнуть их. Громко крикнуть не решаюсь, если не услышат, танк уйдет, и немцы меня добьют.

Не слышит меня танкист. Тогда я решился, приподнялся на руках и во весь голос закричал. От напряжения и боли потерял сознание, упал на землю.

Очнулся на руках у танкиста, который обрадовался, что я пришел в себя, он говорит, что слышал, как кто-то пискнул, и упал. А я-то хотел оглушить его своим криком, пытаясь предупредить о немцах.

Он меня успокоил. Видел, — говорит, — я твоих немцев, разбежались они, как тараканы, при приближении нашего танка.

Положили они меня на танк, сзади башни, и привезли в свою часть. Ко мне сразу подошел их командир. Я рассказал ему все, что успел заметить. Его интересовали все мелочи, особенно данные об артиллерии.

В тыл они меня сами отправить не могли, им через несколько минут идти в наступление. Мимо проезжала, возвращаясь с передовой, полевая кухня пехотной части. Уговорили поваров взять меня, их база находилась в той же деревне, где наш санпост.

Каким-то образом ухитрились засунуть меня под кухонный котел. Лежу скрюченный, боль жуткая, всю дорогу меня всего трясло, кухня ведь без рессор.

Повара сочувствуют, видят, как я мучаюсь, предлагают солдатские деликатесы, сахар, очень аппетитное мясо. А я на все это смотреть не могу. Мне бы скорее добраться до санпоста, до покоя.

Приехали в деревню, сунулись в один санпост — не берут, в другой — то же, не их я частей. Повара ругаться начали, не рады, что со мной связались, им уже обед готовить надо, опаздывают они.

Наконец, нашли наш санпост, там сделали противостолбнячный укол и на эвакуацию, повязку поправлять не стали, говорят замотано нормально, в эвакогоспитале разберутся, если не так. В эвакогоспиталь отвезли с комфортом, на санитарной машине.