Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Нам нужно спешить, впереди заградотряд. К нему мы должны выйти в точно назначенное время, иначе в тыл не пустят.

Определяя время нашего движения до заградотряда, сложности лесной дороги никто не учитывал. Около часа пробивались по этому лесу. Наконец, опушка. Во времени укладываемся.

Впереди виднеется шоссе и КПП заградотряда. Колонна наша остановилась.

В воздухе послышался рев моторов тяжело нагруженных бомбардировщиков. Недалеко от нас низко над лесом пролетели три тяжелых наших бомбардировщика ТБ-3.

Комдив собрал всех и объяснил обстановку: заградотряду через КПП разрешено пропустить только офицерский состав дивизии и обоз с одним ездовым на повозке, рядовой и сержантский состав пропускать не разрешено.

В интересах дивизии сохранить весь уцелевший личный состав, поэтому он предлагает, приказать не может, добровольно поменяться шинелями офицерам и рядовым, тогда сможет вывести всех.

Предложение генерала было единогласно одобрено, поменялись шинелями, мне по росту подошла шинель одного из капитанов.

Генерал нас построил и привел на КПП, дорогу перекрывает шлагбаум, его охраняют автоматчики, смотрящие на нас явно недружелюбно.

Генерал предъявил документы вышедшему на встречу офицеру. Тот нас пересчитал и разрешил пропустить, шлагбаум подняли, мы прошли и генерал с нами. Недалеко от КПП дорога делала поворот, зашли мы за него. КПП скрылось из глаз.

Остановил нас генерал, сказал, чтобы мы как можно быстрее убирались отсюда, хотя бы на один-полтора километра, за зону действия заградотряда, и там ожидали своих. Затем скомандовал — бегом марш. Но все было ясно и без команды.

Вернулся генерал на КПП, провел действительных офицеров, разгорелись жаркие дебаты. Офицеров оказалось намного больше, чем оформлено в документе. Теперь уже не по счету, а у каждого проверяли документы. Генерал своего добился, пропустили всех.

Мы всех дождались, поменялись снова шинелями и пошли дальше.

В это время пролетели обратно самолеты. Их возвращалось только два. Очень жаль ребят.

Закончился последний и достаточно авантюрный переход в тыл.

Приютившее нас село широко раскинулось на опушке небольшого леса. Село обычное для этих краев, небогатое, но и не бедное.

Занимали мы его зимой вначале Харьковской операции. Особого впечатления от него не осталось. Все было завалено снегом, стояли крепкие морозы, да и задержались в нем недолго.

Запомнилось другое. Впервые за войну мы захватили богатые трофеи. Возле села размещались фронтовые армейские склады немцев. Немцы отступали поспешно и эвакуировать склады не успели. На складах находилось много вооружения, боеприпасов, продовольствия. К сожалению, пограбить деревню успели, вывезли все, что смогли. Скот угнали почти весь. На всю деревню осталось четыре коровы, у кого-то ягненок, у кого-то поросенок, у кого-то гуляли куры и гуси.

Хозяйка хаты, квартиры, в которую поселили нас, пожилая добродушная женщина, муж у нее на фронте.

Хата больше походит на городской дом, даже пол деревянный. Это редкость, обычно пол земляной. Позже выявилась еще одна особенность. У нашей хозяйки одна из четырех уцелевших коров.

Первый разговор свелся к тому, как жилось при немцах. Колхоз немцы не распустили. У руководства поставили своих специалистов из Германии, заставляли много работать. Обязали сдать определенное количество зерна без учета реального урожая, часть скота и другой сельскохозяйственной продукции. Остатки распределяли между крестьянами, а вернее крестьянками — мужчины были на фронте.

Как остальное, я не знаю, а зерна в колхозных амбарах было порядочно, во всяком случае больше, чем требовалось на посевную.

Особых репрессий в деревне не было. Строго наказывали за невыполнение распоряжений немецкой комендатуры. Жестоко расправлялись с людьми, заподозренными в связи с партизанами или подпольщиками. За такие связи могли сжечь целую деревню.

Быт наш устроился.

Сложнее оказалось с питанием. Нашей части как бы не существовало, и на довольствии мы нигде не были.

Нашим спасением могли быть расположенные здесь склады, на которых осталась часть трофейного продовольствия. Наступление дивизии было стремительным. Тыловые службы не успевали за передовой. К сожалению, ассортимент имеющихся продуктов содержал лишь муку, сахар, растительное масло и овощные консервы.

У старшины хозроты забота была накормить личный состав штаба дивизии. Традиционных армейских продуктов — картофеля, крупы, мяса или консервов в его распоряжении не было.

Для начала он решил использовать имеющуюся наличность. Муку, сахар и масло выдали на руки. Получив это богатство, мы сначала обрадовались. Есть продукты! Продукты — это хорошо, только это не пища, а лишь сырье.

У меня со Львом фантазии хватило на приготовление пресных лепешек. Замесили густое тесто, а на чем жарить? Ни сковородок, ни противней нет. Вспомнилось, как в одной известной сказке солдат из утюга суп варил.

Значит, раз мы солдаты — выход из затруднительного положения всегда найти можно.

Нашли выход и мы — пекли на лопатке. Получился то ли пряник, то ли сухарик. Сперва нам это кулинарное изделие понравилось. Лепешки сладкие, вкусные, поели с аппетитом. Отсутствие соли как-то не заметили, и этому обстоятельству большого значения не придали.

На третий день на эти лепешки смотреть не хотелось. За щепоть соли кажется все бы отдали.

Старшина тем временем питание организовал. Утром с двумя-тремя солдатами обходил деревню и собирал продовольствие на день.

Крестьяне охотно делились, чем могли: кто картошки подбросит, кто лука, морковку, капусту, кто крупой поделится. Из собранных продуктов повар ухитрился приготовить что-то не имеющее название, но съедобное.

В соседней деревне стоял женский полк «ночные бомбардировщики». Слышал, что им командовали не то Осипенко, не то еще кто-то из прославленных летчиц. Командировали к ним гонца — солью разжиться, но получили отказ. У них у самих соли в обрез.

Уже две недели Ставка Верховного Главнокомандующего решала судьбу нашей дивизии, а пока мы ничьи.

И вот долгожданное решение пришло — дивизии быть.

Началось комплектование дивизии, поступает пополнение, имущество. Нам — солдатам, уцелевшим после всех зимних испытаний, дали некоторые льготы — усиленное питание, некоторые поблажки по несению службы. Теперь мы были в составе сперва Центрального, а затем Степного фронтов.

Вспомнили со Львом зимнюю кампанию. Наша дивизия под командованием генерала Бежко, в составе Воронежского фронта, которым командовал генерал Н.Ф. Ватутин, участвовала в Острогожско-Россошанской и второй Харьковской операциях.