Иосиф Лаврецкий - Миранда

К утру офицеры решили арестовать Миранду. Касас удвоил в городе караулы, после чего один из офицеров ворвался в спальню и разбудил Миранду:

— Выходите, генерал, вас ждут!

Миранда быстро оделся и вышел в соседнюю комнату, где его ждали заговорщики.

— Вы нас предали, мы вас арестуем! — бросил ему Симон Боливар.

— Вы способны только на бесчинства! — ответил Миранда.

Его обезоружили и под конвоем направили в тюремный замок. Сразу же после этого Пенья поспешил в Каракас доложить Монтеверде о поимке Миранды, а Касас отдал приказ закрыть порт и никого не выпускать из Ла-Гуайры до прихода испанских частей. Единственный корабль, которому удалось покинуть порт, был «Сапфир», на борту которого находился архив Миранды.

В тот же день Ла-Гуайра была занята отрядами одного из подручных Монтеверде, свирепого и кровожадного Сервериса. Он первым делом приказал заковать Миранду в кандалы и содержать под строгой охраной. Боливар и другие офшоры, которые, сами того не подозревая были использованы предателями Касасом и Пеньей для поимки Миранды, вынуждены были скрыться.

Так погибла первая Венесуэльская республика, таков был шекспировский финал ее творцов и создателей. Казалось, что история в последнем акте этой драмы выплеснула на сцену все низменные человеческие страсти: измену и страх, месть и коварство. Она смешала в один змеиный клубок друзей и врагов, всех их запятнав недостойными или неоправданными поступками. Но наиболее жестоко она отнеслась к Миранде, выдав его на суд и расправу испанцам, которые теперь могли всласть надругаться над ним, излить на него всю свою ненависть и желчь, накопившуюся за все эти десятилетия.

Но, может быть, история совершила тем самым акт милосердия? Может быть, отдав Миранду в руки его врагов, она захотела тем самым очистить его от промахов, ошибок, слабостей, которые в известной степени способствовали гибели его собственного детища — первой Венесуэльской республики?

В аресте Миранды, как уже было сказано, активное участие принимал Симон Боливар. Этот блистательный отпрыск одной из богатейших мантуанских фамилий, поклонник и ученик Миранды, стараниями которого каракасец возвращается из Англии на родину, не мог простить своему кумиру капитуляцию перед врагом, хотя сам он был непосредственно ответственным за потерю крепости Пуэрто-Кабельо. А ведь именно захват этой крепости мятежниками вынудил Миранду сложить оружие.

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая жизнь Боливара, если бы он не принял участия в аресте Миранды. Дело в том, что именно благодаря участию в этом несправедливом акте Боливар не только избежал репрессий со стороны испанцев, но получил от самого Монтеверде паспорт на выезд из Венесуэлы.

Мы процитируем здесь следующее место из отчета Монтеверде Регентскому совету, в котором он рассказывает свою версию последнего акта венесуэльской драмы: «Прибыв в Каракас, я немедленно издал строжайший приказ арестовать мятежных вожаков, находившихся в Ла—Гуайре. К счастью, еще до того, как мне удалось прибыть в этот порт, а я стремился это сделать с максимальной быстротой, Касас по совету Пеньи и при помощи Боливара бросил Миранду в тюрьму и арестовал всех его сообщников, находившихся в порту. Осуществляя операцию, Касас рисковал своей жизнью, которой он лишился бы, если бы его постигла неудача. Касас выполнил свою задачу самым лучшим образом... Я не могу не отметить полезньые услуги Касаса, а также Боливара и Пеньи, за что я их оставил на свободе, а Боливару выдал заграничный паспорт, ибо его влияние и связи здесь могут быть опасными в нынешних условиях».

Через несколько дней после ареста Миранды Боливар тайно вернулся в Каракас и через знакомого купца, тоже канарца, Итурбиде попросил у Монтеверде заграничный паспорт. Монтеверде, вручая паспорт Боливару, сказал, что он это делает в благодарность за «оказанную королю услугу в поимке Миранды». На это Боливар ответил, что он арестовал Миранду за предательство родине, а не из верноподданнических чувств к испанскому монарху. Присутствующий при этом Итурбиде поспешил замять начавшийся спор, угрожавший закончиться весьма печально для Боливара. Монтеверде выдал паспорт молодому креолу, надеясь тем самым скомпрометировать его в глазах патриотов.

Коварный капитан не подозревал, что, отпустив Боливара, он совершил роковую ошибку, в результате которой не только он сам лишится плодов своих завоеваний, но и испанская монархия потеряет всю свою колониальную империю...

Монтеверде, перед которым капитулировал Миранда, никого в тот момент, кроме себя, не представлял. Он, по существу, был самозванцем, капитаном удачи, авантюристом, мнящим себя представителем испанской короны. Кроме самовольно присвоенного титула главнокомандующего «армией усмирения», как он окрестил свое воинство, у него ничего не было. До сих пор он действовал на свой страх и риск — и победил.

Напрасно генерал-капитан Миярес пытался проникнуть в Каракас вслед за Монтеверде, который формально все еще находился у него в подчинении. Монтеверде запретил Мияресу въезд в столицу. Генерал-капитан был вынужден несолоно хлебавши вернуться в Коро.

Оба претендента на власть в Венесуэле апеллировали к Регентскому совету, принявшему соломоново решение: Венесуэла была разделенз на два генерал-капитанства — одно со столицей в Каракасе во главе с генерал-капитаном Монтеверде, второе в составе провинций Марикаибо, Коро и Гвиана с генерал-капитаном Мияресом.

Теперь, став «законным» вершителем судеб территории бывшей независимой Венесуэлы, Монтеверде не замедлил показать, на что он был способен. Не теряя времени, новоиспеченный генерал-капитан принялся чинить суд и расправу над патриотами, заявив, что они якобы нарушили условия капитуляции. Свои «подвиги» он начал с того, что арестовал восемь виднейших деятелей республики и, заковав их в кандалы, направил в Кадис с сопроводительным посланием Регентскому совету, в котором выражал надежду, что «прилагаемые восемь чудовищ» будут сурово наказаны за свои «злодеяния». Вслед за этим последовали другие аресты. В тюрьму было брошено около 500 человек. Они обвинялись в исповедании «подрывных и антиевангелических» идей. Их морили голодом, сковывали попарно белых с неграми, подвергали различным издевательствам. Многих просто убивали. «Снисхождение — это преступление!» — заявил Монтеверде в оправдание своих злодеяний.

Победители испытывали животный страх перед побежденными. Политический советник генерал-капитана Оропеса поучал своего начальника: «Революционный дух ие меняется. Это одна из самых тяжелых болезней, которыми страдают воображение и фантазия. Политика считает его неизлечимым безумием, и опыт подтверждает это. До сих пор никто не был способен переубедить революционеров, и они каждый день все с большим упорством добиваются свободы, равенства и независимости. Революция - страшное слово, ее проклятые семена вызывали разруху и смерть всюду, где приживались. Исходя из этих соображений, Ваше Превосходительство, следует удвоить бдительность и осторожность, в особенности это касается ваших подчиненных, наблюдающих за общественной безопасностью, которую можно будет обеспечить только тогда, когда будут обезврежены предатели, свергнувшие законную власть и провозгласившие независимость».