Коллектив авторов - Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки

— Но если у них было по три патрона всего?

— Ну, может быть, было и больше, но в караульном помещении больше не было. Но у них была возможность, пока мы там были, здесь и организовать все. По крайней мере, на пост больше не давали. Ну у них были винтовки, не автоматы. И что характерно: когда мы вошли в лес (это было уже около пяти часов вечера), и приняли решение, что такой командой нельзя. И стали разбиваться по группам. Я вошел в группу Печерского. Я вошел, и Вайспапир вошел, и другие ребята вошли. Там Литвиновского не было — он был в другой группе, потом он попал в отряд. И Розенфельд, который сейчас выехал в Израиль, он тоже не был в нашей группе. А те, которые были в нашей группе, сейчас живые и находятся в России — я и Аркадий Вайспапир. Что характерно, мы всю ночь шли, мы думали, мы отошли от лагеря километров 30–40. Оказалось, мы на окраине рва третьего лагеря. Погоня была дальше устроена и здесь нас не достали. Около лагеря не искали, пошли вглубь.

— Вы специально пришли к этому месту?

— Нет, не зная, куда идти и где мы находимся. Ни карты, ни компаса — ничего. Пошли по лесу, вглубь леса, чтобы выйти, думали, что всю ночь идем, а мы-то кружили. Вышли — окраина третьего лагеря.

<���…>

— В эту же ночь в деревню приехал патруль из отряда партизанского и нас забрали в лагерь к партизанам. В сам лагерь не пустили, мы на окраине этого лагеря находились. Послали разведку, уточнить, правильно ли мы докладываем или мы подосланы. Вернулась разведка, доложила, что все правильно. Потом мы участвовали в переходе из-под Бреста в деревню Сварынь [480], участвовали в боях, проходили железную дорогу, и потом нас там разделили по разным отрядам. Я и Аркадий Вайспапир попали во Фрунзенский отряд, в Щорса попал Печерский, и так все были в разных отрядах. После партизан попали в действующую армию.

— Когда вы попали к партизанам, они понимали, что вы — евреи?

— Знали.

— И что вас ожидало? Вы им рассказывали все?

— Могли нас расстрелять. Оружие у нас отобрали (те пистолеты, которые были).

— Как отобрали? Как это происходило?

— Когда мы пришли в отряд, разоружили нас. Это естественно. Когда мы уже переходили железную дорогу, пошли к Брестскому соединению и везли раненых из отряда туда, дальше. Мы шли в штаб бригады и тогда нам дали оружие, чтобы мы проходили это. Потом нас опять собрали в отряде и сказали, что каждый должен себе достать оружие. И шли на задание, каждый доставал свое оружие, проходили подготовку, и после, когда соединились с Красной Армией, побыли во 2-м армейском запасном стрелковом полку, и оттуда нас разослали по воинским частям. Я попал в 76-ю стрелковую Черниговскую дивизию. Сначала был бойцом, потом меня назначили командиром отделения батальонной разведки, потом Сашка Сагалаков забрал меня в полковую разведку уже под конец войны.

— Все-таки, вернемся на минутку к партизанам. Какие-то крупные партизанские операции были с Вашим участием?

— Были. Мы все время воевали. Фронт все ближе подходил, немцев теснили со всех сторон.

— Вы были дважды в партизанах: до лагеря и после. В чем была принципиальная разница?

— Здесь уже партизаны были вооружены, штаб бригады, ротный, взводный. У нас была армия — с дисциплиной, с уставом. Была тыловая часть, были те, которые шли на подрывные работы, которые держали оборону. Мы уже вели бои с немецкой армией, пускали под откос эшелоны. Это была настоящая война в тылу. Мы уже покоя не давали немцам.

— Я слышал, что среди партизан часто встречались антисемиты. Вам попадалось такое?

— Во Фрунзенском отряде, в котором я был во взводе с Аркадием, я их не видел. Но потом, когда я уже был в армии, там 3–4 человека попались, которые были в лагере полицаями. В партизанском отряде была дисциплина, евреи-белорусы были там с самого начала. Белорусы сильно пострадали, и такого антисемитизма там не чувствовалось. По крайней мере, я в своем взводе его не чувствовал. Оружие мне дали. Оружие каждый сам должен свое достать. Мы достали.

— А как вы достали свое оружие?

— Пошли в бой и достали оружие.

— Что вам досталось?

— Винтовка зарядная.

— Советская винтовка?

— Конечно.

— У кого вы ее отобрали?

— У полицаев, к которым мы на участок пошли. Сделали засаду, схватили. Потом я оружие вернул, которое мне выдали в этот бой. Я имел свое оружие до конца дней, которые я провел в партизанском отряде. Потом у нас оружие забрали в запасной полк. В запасном полку прошли проверку опять и отправили по частям.

Вайспапир Аркадий Моисеевич (1921–2018) родился в селе Бобровый Кут (ныне — Херсонской области Украины) в крестьянской семье. В 1938 г. его отец был репрессирован и расстрелян (посмертно реабилитирован в 1960 г.). В том же году Аркадий с отличием закончил еврейскую школу-десятилетку. В 1940 г. призван в Красную Армию. С первого дня Великой Отечественной войны находился на фронте. После тяжелого ранения под Киевом, вместе со всеми ранеными медсанбата, попал в плен. Прошел ряд госпиталей и лагерей, а в результате «расовой проверки» оказался в Минском трудовом лагере СС, где в то время находился и А.А. Печерский. Вместе с последним в сентябре 1943 г. был отправлен в лагерь смерти Собибор.

При подготовке и во время восстания был одним из активных помощников А.А. Печерского. Вместе с И. Лернером убил двух эсэсовцев. После выхода к партизанам стал пулеметчиком отряда им. Фрунзе Брестского партизанского соединения. С приходом Красной Армии продолжил воевать в составе 70-й армии и закончил войну в Германии, в звании старшины. Награжден орденом Отечественной войны I ст., медалью «За отвагу».

Вести с родины были тяжелыми: мать Раиса Иосифовна и пятилетняя сестренка Бася погибли от рук фашистов вместе с другими евреями села Бобровый Кут. Старший брат Беньямин не вернулся с фронта. После войны Аркадий Вайспапир с отличием окончил Запорожский индустриальный институт и потом работал на различных промышленных предприятиях. С 1994 г. и по настоящее время жил в Киеве. Все послевоенные годы поддерживал связь с друзьями по лагерю Собибор. Принимал участие во встрече, посвященной 70-летию восстания в Собиборе в Израиле. Награжден израильскими, польскими и украинскими орденами. В 2016 г. стал лауреатом премии Федерации Еврейских общин России «Скрипач на крыше» в номинации «Человек-легенда».

Ниже публикуются несколько версий воспоминаний А.М. Вайспапира. Первыми идут отрывки из интервью, которые он дал 28 июля 1995 года М. Богину для архива Фонда Стивена Спилберга в рамках проекта «Пережившие катастрофу»(«Survivors of the Shoa»). В настоящее время эта запись хранится в Архиве Фонда Шоа — Института визуальной истории и образования, Университет Южной Каролины [481] (интервью № 3877). Копия предоставлена Научно-просветительным Центром «Холокост»(Москва). Для публикации выбраны те отрывки, в которых А.М. Вайспапир рассказывает о периоде перед отправкой в Собибор, а также о собственном участии в восстании. Набор текста и расшифровка интервью Р. Жигуна.