Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

От императора я направилась в покои почтенной его матушки, которая посвятила всю свою жизнь супругу, детям и несчастным беднякам, ею покровительствуемым; даже клеветники ни разу не упрекнули вдовствующую императрицу в измене этим чувствованиям. 775Ниже я расскажу о том, как управляет она империей милосердия, располагающейся в самом сердце империи ее всемогущего сына. 776Императрица-мать живет в Таврическом дворце, выстроенном для князя Потемкина; путь в ее покои пролегает через обширную залу, своды которой поддерживает центральная колоннада. Половина залы занята зимним садом; цветы и деревья виднеются между колонн. 777Всё в этом дворце колоссально. Князь, его построивший, питал замыслы странные и исполинские. 778Он возводил города в Крыму исключительно ради того, чтобы императрица, проезжая мимо, бросила на них взгляд; 779он приказывал взять город штурмом ради того, чтобы доставить удовольствие красавице княгине Долгорукой, чьего сердца эти старания не тронули. 780Потемкина сделали тем, чем он стал, милости его государыни; впрочем, нечто своенравное, буйное и насмешливое разом, отличало большинство великих людей России, таких как Меншиков, Суворов и сам Петр I, а еще прежде Иван Васильевич. В уме видели они не источник наслаждений, а орудие борьбы; путеводителем же служила им собственная фантазия. Великодушие и варварство, необузданные страсти и суеверные страхи — все смешивалось в характере одного человека. По сей день даже самые родовитые из русских не принадлежат цивилизации в полной мере; одни походят внешне на французов, другие — на немцев, третьи — на англичан, но в душе все они русские, и это-то составляет их силу и самобытность, ведь любовь к отечеству есть, после любви к Богу, прекраснейшее из всех чувств, какие способен испытывать человек. Что же касается отечества, то оно вызывает привязанность истинно глубокую, лишь будучи во всем отличным от стран сопредельных; народы, живущие по соседству и схожие меж собою многими чертами, могут объединиться и присвоить новосозданному союзу имя отечества, однако полюбить эту философическую химеру они не в силах. 781

Целый день я провела в загородном доме обер-камергера г-на Нарышкина, 782человека любезного, покладистого и учтивого, но не могущего прожить ни дня без празднества; имея дело с ним, можно составить исчерпывающее представление о живости вкусов, объясняющей недостатки и достоинства русских. Дом г-на Нарышкина всегда открыт; если в нем не гостят два десятка человек, философическое уединение становится хозяину в тягость. Предупредительный с иностранцами, ни минуты не сидящий на месте и тем не менее в высшей степени способный к размышлениям, без которых невозможно правильно держать себя при дворе, готовый скорее раздарить все свое состояние, нежели расплатиться с кредиторами, жадный до радостей воображения и умеющий черпать их лишь из вещей, но не из книг, скучающий повсюду, кроме придворных зал, остроумный тогда, когда ему это выгодно, любящий роскошь более из щедрости, нежели из тщеславия, он ищет повсюду некоего азиатского великолепия, говорящего более о его богатстве и положении в обществе, нежели о достоинствах, присущих ему лично. Поместье его приятно взору настолько, насколько может быть приятна природа, преображенная рукою человека; это истинный оазис посреди окружающих бесплодных болот. С террасы можно увидеть Финское море и дворец, построенный на его берегу Петром, однако путь к морю и дворцу пролегает через земли, вовсе не возделанные; кроме парка г-на Нарышкина, взору здесь отдохнуть негде. 783Обед нам был подан в молдаванском доме, иначе говоря, в зале, выстроенной во вкусе молдавского народа; задуман этот дом так, чтобы предохранять от лучей палящего солнца, — предосторожность в России, пожалуй, излишняя. Впрочем, русские имеют вид людей, оказавшихся на севере лишь волею случая, и мысль эта потрясает воображение приезжего до такой степени, что он не удивляется, обнаруживая южные привычки у северных жителей, которые, кажется, призваны однажды преобразить петербургский климат в тот, какой отличал их древнюю родину Стол у г-на Нарышкина, по восточному обыкновению, ломился от фруктов, с той лишь разницей, что фрукты эти прибыли сюда из самых разных стран; что же касается мяса и овощей, то многочисленные слуги подносили их каждому гостю особо.

Нам довелось услышать роговую музыку, которая звучит только в России и о которой рассказывали многие путешественники. 784Каждый из двух десятков музыкантов играет одну-единственную ноту и носит имя этой ноты. Про них так и говорят; «Вот соль, ми или ре г-на Нарышкина». Каждый рог издает звук более низкий, чем предыдущий, поэтому некто имел все основания назвать этот оркестр живым органом. Издали роговая музыка производит прекраснейшее впечатление; точность и красота гармонии рождают мысли самые благородные; однако стоит подойти поближе к несчастным музыкантам, низведенным до роли органных труб и лишенным возможности вложить собственные чувства в тот единственный звук, который издает каждый из них, как удовольствие ослабевает: неприятно видеть превращение искусства в механику которой музыкантов учат силой, словно солдат на плацу

Затем жители Украины, одетые в красное платье и носящие на лицах отпечаток восточного происхождения, исполнили нам песни своей родины, порою веселые, порою печальные, порою и веселые и печальные разом, но неизменно приятные для слуха. Песни эти внезапно обрываются на середине музыкальной фразы, словно певцы отказываются продолжать мелодию, поначалу их пленившую, или же полагают, что очарование ее окажется куда сильнее, если певец замолкнет в минуту своего наивысшего торжества. Так султанша из «Тысячи и одной ночи» 785неизменно прерывает свои рассказы на самом интересном месте.

Среди этих разнообразных услад г — н Нарышкин произнес тост за успех русской и английской армий; в ту же минуту он дал сигнал своей артиллерии, почти столь же громкозвучной, что и артиллерия его государя. Всех присутствующих охватило упоение надежды; у меня навернулись на глаза слезы. Вот до чего довел меня африканский тиран: я ждала поражения французов! «Пожелаем же, — сказала я тогда, — пожелаем же, чтобы корсиканцы были разбиты, ибо если они проиграют, верх возьмут настоящие французы!» И англичане, и русские, из них первым г-н Нарышкин, разделили мое чувство, так что имя Франции, прежде подобное имени Армиды, 786вновь было благосклонно выслушано рыцарями Востока и воинами моря, которым предстояло сразиться с этой самой Францией, а вернее сказать, снять с нее заклятье ада, сковавшее ее по рукам и ногам.

Русские вельможи воспитывают в своих домах плосколицых калмыков, словно желая иметь перед глазами напоминание о тех татарах, над которыми славяне одержали победу По дворцу Нарышкина бегали два или три таких диких лзычиика-калмыка. 787В детстве они очень милы, но к двадцати годам полностью утрачивают очарование молодости; эти рабы бесконечно упрямы и непокорностью своею забавляют хозяев, которые смотрят на них, точно на белку, пытающуюся выбраться из клетки. Мне не слишком понравилось подобное унижение человеческой природы; явление калмыков среди блистательной роскоши было, казалось, призвано напомнить о том, чем может сделаться человеческое существо, если ни религия, ни законы не сообщают ему достоинства; зрелище это умаляло гордость, которую обычно внушает нам великолепная пышность.