Юрий Кобаладзе - Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Но если существовала угроза жизни Кима, как такая охрана могла защитить его? Я часто задумывалась об этом. И однажды рассказала нашему куратору, Святославу, как охраняют Кима. Он подпрыгнул от возмущения и сказал, что это всего лишь очередная глупость его напарника, руководившего «операцией». После этого разговора мы стали иногда пользоваться машиной.

Наступил день нашей свободы: нам сказали, что опасность миновала. На радостях мы пошли погулять в Кремль. Когда мы поравнялись с гостиницей «Интурист», я обратила внимание на плотного мужчину, который шел навстречу. Меня испугало выражение его лица. Он внезапно остановился и вдруг, раскинув руки, бросился на Кима. Нападение случилось спустя 10 минут после того, как мы остались без охраны. Меня сковал страх, но через несколько мгновений испуг прошел, когда мужчина широко улыбнулся и заключил Кима в крепкие объятия. К счастью, «нападающим» оказался Петухов — тот человек, который помогал Киму бежать из Бейрута. Это была их первая встреча в Москве. Позднее мы побывали в гостях друг у друга.

Когда Кима охраняли, нас посвятили в правила «игры», и, как бы он к этому ни относился, вольно или невольно мы участвовали в ней. Тем более было неприятно узнать, что мы, бывало, подвергались слежке, не подозревая об этом.

ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства, ныне ВВЦ — Всероссийский выставочный центр) входила в число достопримечательностей, которые мы обычно показывали нашим гостям. Когда мы повезли туда Джозефину и ее мужа, она спросила Кима, знает ли он, что за нами следят. Он удивился и запротестовал, но она была уверена в этом. Я пыталась проверить ее подозрения, когда мы присели напротив фонтана «Дружба народов». Там обширная открытая площадь, которая просматривается со всех сторон. Было безлюдно, и я, как ни старалась, никого не увидела.

Побродив по аллеям и нагуляв аппетит, мы зашли в рыбный ресторан на берегу озера. В туалете меня ждал сюрприз: целый рулон бумаги! Это было настолько невероятно, что я заглянула в другую кабину, в третью. Три рулона нераспечатанной туалетной бумаги! Такое не происходит случайно. Как правило, в наших туалетах бумага отсутствует. В смятении я вернулась за стол. И тут увидела его. Наш благодетель скучал в одиночестве за отдельным столиком в углу. Как говорится, доброе дело не остается безнаказанным!

В последующие дни наше сопровождение уже бросалось в глаза. Я даже переживала за «мальчиков», когда мы едва втискивались в переполненный троллейбус, и испытывала облегчение, увидев, что они успевали повиснуть на поручнях.

Как-то мы поехали на обед к маме, и таксист обратил наше внимание на преследователей:

— Вы знаете, что за вами следят?

— С какой стати? Вам показалось, — возмутилась я.

— Я их нутром чую и сразу заметил «Волгу», которая сидит у меня на хвосте, — и шофер объяснил мне, чем эта машина отличается от обычной «Волги».

Когда Ким рассказал нашему очередному Владимиру о подозрениях Джозефины, тот явно растерялся, и, судя по его смущению, нам не следовало замечать слежки. Да мы ее и не замечали, пока нам не открыла глаза бдительная Джозефина. Кто может знать, чего мы еще не видели?

Этот случай напомнил мне другой эпизод. Такую же наблюдательность, как и Джозефина, я проявила намного раньше, еще до замужества. Это было в Ярославле во время нашего путешествия с Блейками. Когда мы впятером — Ким, я и семейство Блейков — прогуливались по парку, я заметила, что за нами неотступно следует темноволосый молодой человек в белой рубашке с короткими рукавами и с газетой в руке. Казалось, остальные этого не замечали, и я не поделилась с ними своими наблюдениями. Дойдя до конца пустынной аллеи, мы в раздумье остановились, прежде чем повернуть обратно. Наш преследователь замешкался, перешел на другую сторону и потом бродил из конца в конец параллельно с нами. Я бы и теперь его узнала.

Кураторы играли значительную роль в московский период жизни Кима. Имели ли какое-то официальное название, должность и те дополнительные обязанности, которые выполняли прикрепленные к Киму сотрудники КГБ, я не знаю. Мы обращались к ним по имени, как они сами нам представлялись, и так же называли их в разговоре между собой.

Как правило, к Киму было приставлено два куратора. Один занимался профессиональными проблемами, другой, рангом пониже, — бытовыми. Круг их занятий не был строго определен, и все зависело от личных качеств каждого из них. К одному было легко обращаться, другой на любой вопрос отвечал: «Это не так просто», — и Ким потом часто повторял эти слова, сталкиваясь с различными проблемами.

Кураторы оказывали Киму неоценимую помощь, избавляя от многих хлопот. Вместе с тем он и шагу не мог сделать без их ведома, например, уехать за пределы Московской области. Это было сочетание полицейского надзора с дружеской опекой.

Кима оберегали от нежелательных, по мнению кураторов, контактов, особенно с иностранцами. Они объясняли это заботой о его безопасности, говорили, что иностранные спецслужбы могут организовать террористический акт. Ким исключал такую вероятность, считал это полнейшей чепухой. Но в основном его устраивал уединенный образ жизни. Ему не хотелось оказаться в положении Дональда Маклина, у которого часто на лестничной площадке толпились иностранные корреспонденты.

Окружив Кима завесой секретности, ему не удосужились создать легенду, и мы часто попадали впросак, не зная, что отвечать на те или иные вопросы, которые мог задать работник домоуправления, врач санатория, просто сосед. И хотя невооруженным глазом было видно, что Ким иностранец, нам следовало это скрывать. Но мы жили в самом обыкновенном доме и не могли полностью отгородиться от людей. Я все просила куратора придумать легенду для Кима, и наконец мы ее получили. Отныне считалось, что Мартинс Андрей Федорович (под таким именем, как я уже писала, Ким проживал в Советском Союзе) работает в должности консультанта в НИИ «Омега», куда можно было позвонить по определенному телефону в подтверждение этого.

В целях безопасности Киму рекомендовали поменять квартиру и предложили посмотреть наш будущий дом. Мы с Кимом приехали по указанному адресу, но дом разыскать не могли, и я обратилась за помощью к прохожему.

— А, это тот дом, где живет Луис Корвалан! — обрадованно воскликнул он. Через некоторое время я поехала посмотреть одну из квартир в этом доме, чтобы иметь представление, как будет выглядеть наше жилище. Дом был заселен только наполовину, мне показали одну из пустующих квартир и тут же радостно сообщили:

— Этажом ниже живет Луис Корвалан!