Юрий Кобаладзе - Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Качество работы МИ-5 в военное время многим обязано ее временным сотрудникам. Особенно ценным было пополнение из университетов — Харт, Блант, Ротшильд, Мастермен и др. Значительный вклад внесли также юристы. В большинстве своем после войны эти светлые головы вернулись к прежним занятиям. Поскольку данная книга не является историческим исследованием, нет необходимости распространяться об их достоинствах. Однако отдел «В» возглавляли два профессиональных разведчика, которые ухитрились на протяжении всей войны сохранять уважение своих талантливых подчиненных. Оба они сыг-ради определенную роль в моей судьбе, поэтому о них следует рассказать подробнее.

Начальником отдела «В» был Гай Лидделл. «Родился я в ирландском тумане, — сказал он мне однажды, — и иногда мне кажется, что я из него так и не выбрался». Трудно представить себе более нелепое принижение своих достоинств. Правда, вначале Лидделл производил впечатление тугодума. Он обычно бормотал свои мысли вслух, как бы нащупывая путь к истине, и безмятежная, невинная улыбка собирала в гармошку его лицо. Однако за внешней неповоротливостью Лидделла скрывался тонкий и рассудительный ум, а память его была целым хранилищем фотографически запечатленных фактов. Лидделл был идеальным начальником для молодежи, у которого было чему поучиться. Он всегда мог отложить в сторону свою работу, чтобы выслушать вас и задуматься над новой проблемой.

И все же карьера Лидделла закончилась бесславно. Начальником МИ-5 во время войны был сэр Чарльз Петри, полицейский из Индии, обаятельный человек, пользовавшийся большим авторитетом. Когда он ушел в отставку, в отделе «В» все как один проголосовали бы за Лидделла как за преемника Петри. Много сторонников было у Лидделла и в других местах. Однако правительство назначило на эту должность Перси Силлитоу, тоже полицейского, но на сей раз из Англии, менее авторитетного и обаятельного, чем Петри. Разочарование Лидделла было очевидным, но оно носило не только личный характер. Подобно большинству профессиональных сотрудников МИ-5, Лидделл считал, что МИ-5 — разведывательная организация, а не полицейское учреждение. Методы борьбы со шпионажем отличаются от методов борьбы с уголовными преступлениями. Шпионов поддерживают своими огромными техническими ресурсами иностранные правительства, преступники же не имеют таких возможностей, а потому в пользу точки зрения Лидделла можно сказать многое. Правительство, однако, сочло, что назначение ответственного работника полиции, знающего механизм Уайтхолла, более безопасно. Лидделлу оказали сомнительную честь, назначив его заместителем начальника МИ-5, и он, естественно, почувствовал себя обиженным. Уверен, что, если бы иностранные агенты узнали об этом, они бы только порадовались поражению Лидделла. Один из них знал…

Главным помощником Лидцелла в отделе «В» был Дик Уайт. По профессии школьный учитель, Уайт поступил в МИ-5 в период между войнами. Это был милый, скромный человек, готовый первым признать, что не обладает никакими выдающимися качествами. Самым большим его недостатком была склонность соглашаться с последним человеком, с которым он говорил. С присущим ему здравым смыслом он с удовольствием перепоручал основную работу подчиненным, а себе отводил роль руководителя для поддержания гармонии в работе отдела. Уайт был одним из немногих офицеров МИ-5, который до окончательной размолвки поддерживал сносные личные отношения с Каугиллом. Его способность избегать межведомственных стычек в конце концов была вознаграждена. Когда Лидделл стал заместителем начальника МИ-5, Уайта выдвинули на пост начальника отдела «В». Но на этом его продвижение по службе не кончилось: после ухода на пенсию Мензиса Уайт переехал через парк и стал начальником СИС. К счастью, Дэнси умер, не увидев, как царствует в Бродвее, хотя и милостиво, специалист по контрразведке. Впрочем, если бы Дэнси не умер, это все равно убило бы его.

Я старательно заводил связи в МИ-5 и к концу войны мог утверждать, что приобрел много личных друзей на Сент-Джеймс-стрит. В любом случае кому-то было необходимо смягчать распри между Каугиллом и нашими коллегами из МИ-5, а так как немногим хотелось проявлять в этом деле инициативу, я взял ее на себя. Помимо сиюминутных соображений у меня в голове зрели различные перспективные планы, для реализации которых поддержка со стороны МИ-5 могла оказаться полезной. Я взял за правило давать моим друзьям из МИ-5 кое-какую информацию неофициально, то есть без ведома Каугилла. Нередко за такое неправомерное поведение я получал щедрую награду.

Главная баталия разыгралась в 1943 году, когда я незаметно встал на сторону МИ-5 против Каугилла. Вопрос касался места расположения сектора V. Он помещался в Сент-Олбансе отчасти из-за тесноты в Бродвее и отчасти для того, чтобы держать его архивы вне досягаемости немецких бомбардировщиков. Когда Вудфилд перевез архивы в Сент-Олбанс, Каугилл тоже переехал туда. Формально он обосновывал свой переезд тем, что «контрразведывательная организация должна находиться поблизости от своих архивов». Настоящая же причина заключалась в стремлении создать свою маленькую империю в стороне от ведомственных интриг, где бы его как можно меньше тревожили. Однако продолжительный перерыв в бомбардировках лишил аргументы Каугилла убедительности. К тому же в Лондоне было множество свободных служебных помещений, и у нас не имелось веских оснований отказываться от них.

МИ-5 тем временем продолжала настаивать на более тесном' сотрудничестве с сектором V. Ее руководство упорно доказывало преимущество «близости» — это слово все чаще мелькало в переписке Петри с Мензисом. И в самом деле, при всей очевидности удобств телефонной связи сотрудничество между двумя организациями было бы более эффективным, если бы расстояние между ними стало короче. Как раз этого и не хотел Каугилл, именно по тем причинам, которые высказывало руководство МИ-5. Каугиллу представлялось, что он сам и его аппарат по возвращении в Лондон будут тратить энергию на интриги и будут отданы на милость махинациям Лидделла и К°. Больше всего Каугилл боялся упустить контроль из своих рук. Я же безоговорочно стоял за возвращение в Лондон. Более тесные контакты с МИ-5, Бродвеем и другими государственными учреждениями, с моей точки зрения, могли только способствовать всестороннему ознакомлению с работой разведки. А для меня имело значение только это!

Как и следовало ожидать, Каугилл переоценил свои силы в данной ситуации. Он решил провести свободное голосование, предоставив всем сотрудникам в Сент-Олбансе возможность высказаться «за» или «против» переезда в Лондон. Каугилл допустил и другую ошибку, сообщив о своем решении посторонним, так что результаты голосования уже нельзя было скрыть. Свободное голосование давало мне право провести предварительную работу в кулуарах, и я занялся этим делом, не пройдя даже мимо секретарш, многие из которых начали тяготиться монастырской жизнью в казенных помещениях. Результаты голосования ошеломили Каугилла. Более чем две трети сотрудников высказались за Лондон. Хотя это голосование и не имело решающего значения, оно в значительной степени поколебало непреклонность Каугилла. Через несколько недель мы водворились в помещении на Райдер-стрит, в двух минутах ходьбы от МИ-5 и в пятнадцати от Бродвея. Когда мы приходили рано на работу, из окон видно было, как «Кваг-лино» [46] Большой ресторан в Лондоне. разгружается от омерзительных отбросов минувшего вечера. Мы прибыли как раз к «малому блицу» [47] Период усиленных бомбардировок Лондона немцами в 1943 году. .