Улукбек Чиналиев - От кетменя до мундира посла. Страницы жизни семьи, республики, страны

Когда отцу исполнилось семь лет, родители отдали его на воспитание в семью русского учителя, переселенца из России периода столыпинской реформы.

В Кетмень-Тюбинской котловине переселенцы селились у слияния рек Нарын, Узун-Акмат и Чычкан, основав село, которое назвали именем Тараса Шевченко.

Проучившись четыре года и получив начальное образование, овладев русским языком, научившись читать и писать, мальчик, по настоянию родителей, был отправлен в школу народного образования в Наманган. Он в те годы был ведущим экономическим и культурным центром благодатной Ферганской долины. По рассказам отца, это были пять лет напряженных занятий и детства вдали от родных и близких. Ученики изучали арабский язык, Коран и его толкования, начальные догмы ислама, алгебру. Особое внимание уделялось овладению арабской письменностью, основам психологии и анатомии человека, трудовому воспитанию.

Становление мусульманской интеллигенции начала XX века проходило в условиях строгой дисциплины, почитания и уважительного отношения к старшим, физического труда. Все это в сочетании с многочасовой самоподготовкой и ежедневным пятиразовым намазом воспитывало волю, самодисциплину, чувство ответственности.

В те годы в медресе применялась палочная система воспитания. Мулла длинной линейкой наказывал нерадивых и непоседливых учеников. Чтобы сдержать себя, надо было иметь большое терпение. Поэтому не следует слишком сильно винить бедного, не очень проницательного наставника за то, что он иногда выходил из себя и бывал несправедлив. Насмотревшись в отрочестве на жесткие методы воздействия, отец воспитывал своих детей добротой, лаской и любовью.

В пятнадцать лет отец вернулся в родной аил, где новоиспеченного учителя односельчане стали уважительно называть Кожош-Молдо. С укреплением в Киргизии советской власти усилилось давление на религиозных деятелей, они подвергались гонениям.

Отец продолжил образование во Фрунзенском педагогическом техникуме, созданном в 1928 году на базе киргизского института народного просвещения. Среди первых его выпускников были Абдылас Малдыбаев, Гапар Айтиев, Касымалы Джантошев, Мукай Элебаев, Кубанычбек Маликов, Джоомарт Боконбаев, Алыкул Осмонов. Все они сыграли наиважнейшую роль в культурной жизни республики.

В техникуме было немало педагогов из Татарстана, до конца своих дней Кожомжар-ата часто вспоминал о профессоре Абзалове. Глубокий знаток истории российского государства, тот был очень интересным лектором. Еще в начале учебы, узнав, что студент Чиналиев родом из Кетмень-Тюбинской долины, Абзалов предсказал: наступит время, когда у слияния трех рек Нарын, Узун-Акмат и Чычкан – построят плотину и гидростанцию, и вся плодородная долина будет затоплена.

Старший из братьев, Автандил, вспоминал, что впервые об этом услышал от отца в 1956 году, еще до начала сооружения Токтогульской ГЭС, когда ему было 14 лет.

Знание киргизского, русского, арабского, узбекского языков, доброта и бескорыстие в общении с людьми снискали отцу уважение всех тех, с кем ему довелось жить и работать в Токтогуле, Джалал-Абаде или Сузакском районе. Местные жители, получавшие почтовые сообщения из Мекки на арабском языке, неизменно обращались за помощью с переводом и ответом на письма к отцу, да и почерк у отца был каллиграфический, безупречный. Не случайно, его стали уважительно называть Ходжа-ака.

Некоторое время он учился и работал в Узбекистане. Отец хорошо знал не только язык, но и культуру, обычаи и традиции соседнего народа. На всю жизнь отец сохранял уважительное отношение к узбекам, отмечал их трудолюбие, любовь к земле, почитание старости и нежность к детям.

Знаток нескольких языков, человек, которому довелось с ранних лет учиться и тесно общаться с кыргызскими, русскими, узбекскими, татарскими педагогами, отец с раннего возраста впитал в себя искреннее уважение к различным этническим группам и другим верованиям. Видимо, это сыграло немалую роль в том, что после смерти первой жены он вторично женился на русской девушке Марии Дятловой.

Дед ее, Василий Иоаникович, был владельцем красильной мануфактуры в Москве, о чем свидетельствует запись в книге учета жителей города Москвы за 1905 год, имел собственный дом. Один из его сыновей, Никита, будущий отец моей мамы, участвовал в Русско-японской войне 1904–1905 годов, защищал Порт-Артур. Имя его занесено в Книгу Почета. После войны он служил в Московской жандармерии. В книге записей за 1913 год значится, что сотрудник 3-го полицейского участка мещанского околотка Дятлов Никита Васильевич неоднократно награждался денежными поощрениями.

После Октябрьской революции, опасаясь преследований большевиков, он затерялся на бескрайних просторах России. Осел он с женой Анастасией Ивановной в селе Котел, Керенского района, Пензенской губернии, где в феврале 1922 года родилась дочь, которую нарекли при крещении Марией. К тому времени у них уже было три сына: Петр, Николай и Михаил.

Опасаясь за жизнь мужа, Анастасия уничтожила все фотографии, где Никита был снят в жандармской форме с царскими наградами. Боялся за жизнь близких и сам глава семьи, поэтому выбрал дом для проживания, из окна которого была хорошо видна проселочная дорога, связывающая село с уездным центром. Постоянно ожидая ареста, он наблюдал за дорогой, и, едва заметив что-либо подозрительное, покидал дом. Когда стали создаваться колхозы, семье Дятловых в приеме отказали. Так они стали единоличниками. Братья Марии росли крепкими, трудолюбивыми, умеющими постоять за себя. В те годы одной из распространенных забав молодежи были кулачные бои – стенка на стенку, село на село. Физически очень сильного и отчаянного Петра побаивались многие. В труде братья также не уступали никому. Семья была дружная, крепкая, и потому жили они зажиточнее других. За крепкое хозяйство односельчане окрестили их Купцовыми. Под этим именем и были они известны на всю округу, а еще они прославились тем, что в доме была единственная в селе и его окрестностях ручная швейная машинка «Зингер», привезенная из Москвы. Ее приходилось оберегать зорче глаза, перепрятывать во время обысков, даже опускать на дно ближайшего водоема. Продукция американской компании Zinger была известна во всем мире, в том числе в России. Подольский механический завод наладил их производство еще до революции. Машинка эта, сколько себя помню, всегда была в нашей семье. Не могу себе представить, как мама могла ее привезти из села Пензенской губернии. Мы с интересом рассматривали замысловатые цветные узоры на черном лакированном корпусе, ажурный орнамент, которым были щедро украшены металлические детали. Дотрагиваться к ней нам было запрещено, это была большая ценность, ею мама обшивала детей, чинила одежду.