Татьяна Фрейденссон - Дети Третьего рейха [litres]

– Поймал, и что потом?

– Положил в коробку и отпустил, разумеется, где-нибудь подальше. Помню, как проходил тренинг, учился ловить ядовитых змей. На землю вокруг тебя высыпают полную коробку гремучек, и ты должен сначала защитить себя, свои ступни, колени, а потом – сложить их обратно в контейнер. Странное чувство, когда вокруг тебя кишат смертельно опасные змеи, но всегда нужно помнить и осознавать, что они сами тебя боятся…

Беттина подает голос:

– А мне спасать змей не нравится, хотя я их очень люблю и ни капли не боюсь. Однажды, когда мы строили какой-то из гостевых домиков, к нам приползла огромная жирная змея – гремучка. Я верю в то, что эти змеи появляются не просто так, – она ползала недалеко от нас всё время, пока мы строили, и сильно раздражала не нас с Ади, а нашего кота (в итоге его разодрали дикие звери). И кот так яростно шипел, что мы решили отловить ее: поймали, засунули в корзину для мусора и выбросили где-то подальше, потому что постоянное присутствие змеи трепало нервы коту, а кот своим шипением раздражал нас.

– Ну что, пошли в дом? – улыбается Шанти, но я вижу, что тема отлова змей ей близка и не слишком приятна.

– Конечно, – улыбается Беттина.

Всем сразу нам никак не разместиться в прихожей, так что заходим по очереди. Прямо оттуда берет начало лестница, ведущая наверх, на второй этаж: там находится студия (кухня, столовая и комната в едином пространстве); вторая лестница ведет из прихожей вниз: там спальня, кладовка, терраса и небольшая веранда. Но пока мы все поднимаемся наверх.

Чокнувшись чаем за официально наступившее здесь 9 мая (снова!), мы потихоньку приступает к съемкам. Мне даже не надо думать, с чего начать разговор: склоняясь над сидящим Ади, беру со стола бумажки Беттины, среди которых – мятая передовица газеты Santa Fe New Mexican всё с той же фотографией двух подруг-немок.

– Это знаковая статья, – улыбается Ади, – начало начал.

– Это всё ты, – кивает мне Шанти, – с тебя всё началось.

– Это меня и пугает, – признаюсь. – И вы… не жалеете?

– Ничуть. – Беттина присаживается на край стола рядом с Шанти.

– Ничуть, – пожимает плечами Ади, – помню, как всё началось. Шанти позвонила нам в семь утра и разбудила своим воплем: «Мы сегодня в газете!»

– Да, так и было, – кивает Беттина, – мы, признаться, опешили от ее такого напора. Звонит и кричит: «Статья вышла на первой полосе! И там наша с тобой фотография!»

– Поскольку Шанти удалось меня разбудить, – подхватывает Ади, делая глоток из чашки жены, – я тут же полез в Интернет и прочитал статью там, а позже мы съездили и купили газету. Статья, кстати, получилась отличная, но в Интернете она выложена в сокращенном варианте – на бумаге это выглядит иначе. Две колонки – история Беттины, а две другие – история Шанти. Нужно сказать, что Санта-Фе очень живо откликнулся на эту статью. Кто-то был зол, кому-то очень понравилось, кто-то очень поддерживал Беттину. Шанти отбирала все эти отзывы и мониторила.

– Да уж. – Шанти поправляет накидку, случайно задевая пальцем микрофон, и виновато смотрит на Сергея. Тот дружелюбно кивает и показывает, что всё, мол, хорошо, это ерунда. – Вчера я не стала вам говорить… Нужно было обдумать… Люди привыкли цепляться к словам и фразам, не видя общего смысла. Начну с того, что недавно я издала книгу «Танцующая на одной ноге». Эта книга автобиографична, она о том, как я росла в нацистской Германии, – просто быт, просто жизнь, за рамками которой происходили страшные преступления, о которых мы, дети, и ведать не ведали. Даже подумать не могли, что наши милые отцы способны были убивать чужих младенцев и скармливать их собакам…

Беттина нежно скользит подушечками длинных пальцев по плечу Шанти, подбадривая ее. А та продолжает:

– Не углубляясь в подробности – свою книгу я вам подарю, – должна сказать вот что. Рассуждая на тему Третьего рейха, я, дочь нацистского инженера Ханса Ройсслера, получившего из рук Гитлера грамоту и Железный крест второй степени за заслуги перед отечеством (за какие именно – не знаю по сей день и боюсь даже предположить), среди прочих тысяч фраз написала такую: «Я одновременно и пострадавшая, и виновная». И вот на презентации книги ко мне подошла пожилая женщина и сказала: «Да как ты смеешь примазываться к жертвам!» Она, наверное, считает, что жертвы – это исключительно те, кого наши отцы ненавидели и оккупировали. Но нет, жертвы есть и среди тех, кого они, наши отцы, любили…

Беттина согласно кивает:

– Рейхсмаршал любил моего отца, своего старшего племянника Хайнца. У отца было плохое зрение, но, чтобы облагодетельствовать племянничка, Герман, разумеется, определил его в люфтваффе, которыми командовал сам. Но вместо блицкрига – многолетняя война. А потом еще пять лет советского плена. Вот чем обернулась для моего отца дядина любовь. Можно ли его, отца, в данном случае назвать жертвой?

– Наверное можно, – кивает Шанти, – но я продолжу свою мысль. Люди цепляются за слова, а не за смыслы. И в статье, которая вышла в газете, мы с Беттиной имели неосторожность кое-что ляпнуть.

– Ну я вот лично так и считаю. А не нравится – пусть не читают, – фыркает Беттина.

– Это она из-за индейцев, – шепчет Шанти, кивая на соседку.

– Да, из-за индейцев. Сравнение, мол, читателям не понравилось. Что Гитлер пришел к власти демократическим путем, что его именно избрали – точно так, как американцы избирают своих лидеров. Американцам претит сравнение с нацистами! Конечно, я не права, что так выразилась в ожидании гражданства США, поэтому постараюсь выражаться корректнее, иначе могу пролететь…

– И я то же самое сказала в интервью для статьи, – вторит Беттине подруга.

– Но ты уже гражданка США – это раз. А во-вторых, я же добавила кое-что про индейцев. Я сказала, что нацисты по отношению к Европе и России вели себя так же, как американцы вели себя по отношению к индейцам, уничтожая, порабощая, захватывая земли. И еще про Израиль…

Ади улыбается:

– Ну это ты хватила лишнего. Давай о приятном. Найди открытку.

– Она пришла по почте. – Беттина отрывается от стола и тянется к стоящей на окне белой глянцевой открытке с улыбающимся подсолнечником на обложке. – Она подписана от руки, и со стороны кажется, что текст напечатан на принтере, но на самом деле это написано рукой – большая работа. И вот что пишет отправитель: «Дорогая Беттина. Я просто хочу, чтобы ты знала, что для меня ты – героиня. Когда мы с тобой подружились в “Фейсбуке”, я посмотрела твою фотографию и узнала о твоем происхождении. Как же тяжело вам и вашей семье было жить с этим столько лет! Мне было интересно прочесть твою историю в газете “Нью-Мексикан”, написанную Томом Шарпом. Я думаю, что ты прекрасна, что ты очень храбрая и любящая. Я счастлива, что знакома с тобой! С любовью, Барбара».