Татьяна Фрейденссон - Дети Третьего рейха [litres]

– Уау! Здорово! – выдыхает Шанти, и ее глаза тут же наполняются слезами.

– Да уж! Эта Барбара, она твоя ровесница, Шанти, и работает медсестрой. Она ходит ко мне лечиться, так что мне вдвойне приятно, ведь она – моя клиентка, ко всему прочему. – Беттина вдруг задумывается, а потом говорит: – Но были и другие, не столь приятные отзывы. Понять не могу, почему эта статья зацепила стольких людей. А для себя я знаю одно: лучше быть потомками жертв, чем палачей. И не важно, виновен ты сам или нет, все ждут от тебя раскаяния за семью. И я даю им его. Виновным быть тяжелее. Но если признавать вину публично, то всё-таки немного легче…

Шанти вертит в руках открытку, которой так гордится Беттина:

– После публикации статьи в газете несколько человек уже пригласили меня выпить кофе со словами: «Знаете, а я тоже вырос в Третьем рейхе, и я хотел бы поговорить об этом с вами», – представляете?

– И меня приглашали на кофе, – перебивает ее Беттина, – раза три! Люди с улицы. Вчера утром я пошла в магазин. Там несколько женщин подошли ко мне – всем за семьдесят – и сказали, что читали материал и им понравилось. А потом подошел мужчина и сказал: «Мои родители были немцами, и они эмигрировали в США после войны. Никто в семье никогда не говорил по-немецки, это тщательно скрывалось». И я подумала, что мы с тобой, Шанти, всё-таки правильно поступили, что дали интервью для газеты.

– И тем не менее, – продолжает Шанти, – такое ощущение, что американцы не любят эту тему. Я живу в США уже двадцать семь лет. И не припомню, чтобы кто-нибудь, хоть один единственный человек задал мне вопрос: каково это было – взрослеть в нацистской Германии? Что вы все ощутили после Нюрнбергского процесса? Как вы узнали, что ваши отцы – палачи и садисты, как справились с этим?

Беттина встает из-за стола, потягивается, покрепче затягивает платок вокруг бедер и идет к раковине, возле которой стоит шуршащий золотой пакетик с китайским чаем:

– У меня есть приятель – кстати, ты, Шанти, его знаешь, я про Питера, местного сумасшедшего. Так вот, Питер постоянно подозревал свою мать-немку в том, что она была нацисткой. И так его это волновало, что только об этом и говорил: «Дай мне, Боже, сил вынести правду о матери». В общем, какая-то журналистка, писавшая статью про нацизм, знала мать Питера и откопала ее старые письма, и сын убедился, что его подозрения беспочвенны и мать не была нацисткой. Он, с одной стороны, был очень рад. А с другой, как мне кажется, разочарован. Ведь нацизм из разряда тех вещей, что притягательны даже спустя десятилетия.

– Как же ты права. – Шанти, чуть расслабившись, облокачивается на спинку стула и смотрит, в окно, за которым островки зеленых кустарников украшают унылую изнывающую от засухи почву. – Лично я со своим литературным агентом постоянно гадаю: чем на самом деле занимался мой отец?

– О да-а-а-а… – тянет Беттина. – Это действительно о-о-очень большой вопрос, который у меня возник после прочтения твоей книги. Так просто кресты не раздают. Тем более Гитлер…

Шанти улыбается:

– Так что я, в некотором смысле, как твой Питер, – страшусь любой конкретики об отце и в то же время желаю знать правду.

А теперь нажмем на кнопку «пауза», оставив наших словоохотливых подруг и притихшего Ади на втором этаже дома, застывшего во времени и пространстве выжженной полупустыни, а я, пользуясь минуткой, приведу тут несколько отзывов на статью, которая вышла в газете штата Нью-Мексико. В Интернете, где была опубликована сокращенная версия материала, люди оставляли свои отзывы, которые спустя две недели были затерты и которых теперь не найти. Я их, к счастью, успела сохранить. Так что у вас есть шанс узнать, как на самом деле были приняты откровения двух подруг жителями американского города Санта-Фе.

Bianca Sivan

«Ну что за тупая статья! Типичная чушь, характерная для местных газет Санта-Фе! Как сказал Марк Мендес, “все слишком нетерпеливы в своем желании укоренить ненависть”».

Shane Hardy

«Ну не могу я понять этих дам! Сначала эта парочка отпрыгнула от планов нацистской Германии, переложив их на почву американской истории, и принялась исповедовать еврейскую сионистскую политику. Они не видят картины в целом, а сопоставляют лишь фрагменты историй двух разных стран. Я американский еврей и не считаю их ответственными за прошлое. Я не верю в грех поколений. А вы, дамочки, продолжайте в том же духе! Но только не поливайте грязью историю США: всё, что произошло с первыми поселенцами, афроамериканцами и палестинцами, следует рассматривать в историческом контексте, а не выдергивая из него. В противном случае вы понимаете историю чересчур прямолинейно».

William Mee

«Если отвлечься от рассуждений на тему зла нацизма, политики Израиля и отношения США к коренным американцам, то газета “Нью-Мексикан” откопала очень любопытную историю. Так интересно знать, что Санта-Фе – город, наполненный самыми разными и необычными людьми».

Sarah Silverman

«Лично я в ужасе от того, что людям пришло в голову приравнять геноцид народа к войне. Это большая разница. Ну почему нельзя просто рассказать конкретно о временах Второй мировой войны, не приплетая сюда коренных американцев и политику Израиля?»

Alfonso Estrada

«Привожу ссылку на последний абзац: “Нацистская Германия – не есть уникальное зло”. Этой фразой они уравнивают это зло с американской историей. Не куплюсь я на такое. Знаю я таких либералов, которые твердят, что Израиль совершает агрессивные поступки (в сторону Палестины). Да, наверное, либералы действительно так считают. А я – нет».

Ed Campbell

«Ваше понимание действительности говорит о вас многое: о вашем понимании истории, этики и личной ответственности».

Jimmy Green

«Они, должно быть, чувствуют себя как дома в ненавистном им капиталистическом строе?»

Gene Herbert

«Наверное, уже слишком поздно заниматься образованием Баннварт и Геринг. Слишком им тут плохо, среди нашего мерзкого общества в Санта-Фе».

Беттина, отложив шуршащий золотистый пакетик с чаем, возвращается за стол, по дороге извлекая из ящика очередную бумажку:

– Вот еще один любопытный отзыв, который я распечатала из Интернета: «История про Беттину Геринг, которую рассказал Том Шарп на страницах газеты, показалась мне очень интересной. Я только не согласен с заявлением, что двоюродный дядя Беттины, Герман Геринг, был главным, кто ответственен за миллионы погибших. Журналист Шарп и Геринг не правы в оценке фигуры рейхсмаршала. Главным чудовищем рейха был Гиммлер, именно он занимался массовым уничтожением людей. И, кстати, случайно ли, что эта статья была опубликована перед Днем Победы?»

– Вот мне тоже интересно! – восклицает Шанти. – Почему? Так совпало? Мы же не подгадывали…