Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Когда в начале марта несколько видных сенаторов-республиканцев присоединились к призывам отказаться от программ модернизации вооруженных сил отчасти под влиянием американцев, участвовавших в демонстрациях за ядерное замораживание, я прокомментировал это в своем дневнике: "Я собираюсь обратиться к народу по этому вопросу. Только сейчас мы рассекречиваем некоторую информацию о Советах и можем сказать народу об угрожающих фактах: мы до сих пор опасно отстаем от русских, и разрыв увеличивается".

Кроме желания донести свои соображения до народа я хотел привлечь к этой проблеме внимание Андропова.

В марте 1983 года, через день после того как я сделал эту запись и через два дня после прощания с королевой Елизаветой и принцем Филипом, посетивших почти затопленное водой "Ранчо дель сьело", я вылетел во Флориду, чтобы сделать два выступления. Первое выступление состоялось в Центре Уолта Диснея перед группой молодежи, в нем рассматривались проблемы, с которыми в будущем встретится их поколение. Второе выступление было в Орландо на ежегодном собрании Национальной ассоциации евангелистов — организации, объединяющей проповедников.

Священники в Америке входили в число тех, кто подвергался постоянному давлению с целью добиться от них поддержки движения за ядерное замораживание. Я хотел поговорить с ними, как и с другими американцами, которым твердили о том, что путь к миру лежит через замораживание разработки и размещения ядерного оружия. Если бы это случилось, Советы получили бы ядерное превосходство над нами и все закончилось бы односторонним разоружением США и НАТО.

Хотя немало либеральных ученых мужей примчались на мое выступление в Орландо и заявили, что я поступаю как безрассудный и бездумный ковбой, провоцирующий Советы на войну, я выступил с речью об "империи зла" не без особого умысла: я хотел напомнить Советам, что нам известны их намерения.

Вот несколько выдержек из этого выступления:

"На моей первой президентской пресс-конференции, отвечая на прямой вопрос, я напомнил, что советские руководители, будучи верными марксистами-ленинцами, открыто и публично заявляли, что единственно признаваемая ими мораль та, которая потворствует их делу, то есть мировой революции. Должен сказать, что я лишь цитировал Ленина, их духовного вождя, который в 1920 году объявил, что большевики отвергают всякую мораль, вытекающую из сверхъестественных идей — так они называют религию — или идей, лежащих вне классовых концепций. Мораль полностью подчиняется интересам классовой борьбы. И морально все, что необходимо для уничтожения старого эксплуататорского общества и для объединения пролетариата.

Я думаю, что отказ многих влиятельных людей понять этот элементарный факт советской доктрины показывает исторически сложившееся нежелание видеть тоталитарные режимы такими, как они есть. Мы наблюдали этот феномен в 30-х годах. И сегодня мы слишком часто сталкиваемся с ним.

Это не значит, что мы должны изолироваться и отказаться от поисков путей взаимопонимания. Я хочу сделать все возможное, чтобы убедить Советы в наших мирных намерениях, напомнить им, что именно Запад отказался использовать свою ядерную монополию в 40-х и 50-х годах для территориальной экспансии, что сейчас он предлагает 50-процентное сокращение стратегических баллистических ракет и уничтожение целого класса ядерных ракет средней дальности наземного базирования.

В то же время, однако, они должны понять, что мы никогда не откажемся от наших принципов и норм. Мы никогда не поступимся нашей свободой. Мы никогда не откажемся от нашей веры в Бога. И мы никогда не остановимся в поисках подлинного мира. Но мы не можем гарантировать ни один из этих принципов, которых придерживается Америка, посредством так называемого замораживания ядерных арсеналов, как предлагают некоторые.

Правда состоит в том, что такое замораживание было бы сейчас очень опасным обманом, не чем иным, как иллюзией. Реальность в том, что мы должны искать мира, сохраняя силу.

Я бы согласился на замораживание, если бы удалось заморозить глобальные претензии Советского Союза. Замораживание на нынешнем уровне вооружений привело бы к лишению Советского Союза побудительных мотивов для серьезных переговоров в Женеве и фактически подорвало бы наши шансы добиться предложенного нами значительного сокращения вооружений. Вместо этого Советы путем замораживания достигли бы своих собственных целей.

Ядерное замораживание было бы подарком Советскому Союзу за его огромное, беспрецедентное наращивание военной мощи. Оно помешало бы существенной и давно назревшей модернизации оборонных систем Соединенных Штатов и их союзников и привело бы к еще большей уязвимости наших дряхлеющих вооруженных сил. Честное соглашение о замораживании потребовало бы обширных предварительных переговоров о категориях и количествах вооружений, подлежащих ограничениям, а также о средствах эффективной проверки соглашений. К тому же замораживание в том виде, как оно было предложено, фактически невозможно контролировать. Прилагаемые в этой области громадные усилия полностью отвлекли бы нас от текущих переговоров о значительном сокращении вооружений…

Давайте вознесем молитву за спасение всех тех, кто живет во мраке тоталитаризма, за то, чтобы они обрели радость познания Бога. Давайте признаем, что до тех пор, пока их вожди проповедуют верховную власть государства, провозглашают его всемогущество над личностью и предрекают его конечное господство над всем человечеством, они олицетворяют зло в современном мире…

Если история и учит чему-нибудь, то мы должны знать, что поддаваться демагогии и обольщаться насчет наших противников — полное безрассудство. Это означает предавать наше прошлое, губить нашу свободу.

Я призываю вас поднять голос против тех, кто отводит Соединенным Штатам место державы в моральном и военном отношении неполноценной… Хочу вас предостеречь: говоря о ядерном замораживании, не впадайте в соблазн гордыни, в соблазн поставить себя над всеми и в равной степени обвинять обе стороны, игнорируя факты истории и агрессивные устремления империи зла и упрощенно называя гонку вооружений величайшим недоразумением, тем самым отстраняясь от борьбы между правдой и неправдой, между добром и злом…

Я верю в нашу способность принять этот вызов. Я считаю, что коммунизм — это очередная скорбная и нелепая глава в человеческой истории, чьи последние страницы дописываются уже сейчас…"

Как я уже говорил, я хотел, чтобы Андропов знал: нам известны намерения Советов. Честно говоря, я думаю, что это сработало, даже если кое-кто, и Нэнси в том числе, пытался убедить меня умерить пыл риторики. Я сказал Нэнси, что у меня есть причины так выступать: мне хотелось, чтобы русские знали, что я понял их систему и ее цели.