Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Пока я ездил по стране с выступлениями о современной советской политике, переговоры по сокращению вооружений в Женеве стремительно заходили в тупик. Пол Нитце — наш выдающийся руководитель делегации на переговорах — сказал, что Советы и пальцем не шевельнут, чтобы убрать ракеты "СС-20", направленные на Европу, пока мы не разместим там наши ядерные крылатые ракеты средней дальности.

Наша политика на переговорах в Женеве по-прежнему твердо основывалась на этой предпосылке.

Через две недели после моего выступления об "империи зла", получив заключение объединенного комитета начальников штабов о том, что создание щита против ядерных ракет возможно, я решил открыто объявить о своем плане и приступить к разработке стратегической оборонной инициативы, поставив перед нашими учеными задачу по решению возникающих в этой связи грандиозных технических проблем.

Вот отрывки записей, сделанных в моем дневнике той весной:

"22 марта

Завтра может быть поздно. На моем столе лежит черновик речи по вопросам обороны, которую я должен зачитать по телевидению завтра вечером. О ней мы спорили с Советом национальной безопасности, госдепом и министерством обороны. Наконец меня осенило. Я переписал ее практически заново. В основном я изменил ее бюрократический язык на человеческий. Но весь день у меня были встречи — с конгрессменами, представителями деловых кругов, — все они были незапланированными, но касались важных проблем. И наконец поездка в Капитолий…

В течение дня говорил с руководством республиканской фракции в конгрессе и в присутствии прессы разнес в пух и прах предложенный демократами проект бюджета. Прекрасная возможность показать глупую несостоятельность дутого бюджета.

23 марта

Главное событие сегодня — это состоявшееся в 20.00 по всем каналам телевидения выступление о национальной безопасности. Мы работали над речью почти трое суток и закончили ее перед самым выступлением. В Белый дом были приглашены на ужин какие-то гости. Я не ужинал, а только коротко поприветствовал их. Мы с Нэнси рано поужинали наверху. Среди гостей были бывшие госсекретари, помощники по национальной безопасности, знаменитые ученые-ядерщики, начальники штабов и другие. В 8 часов состоялось мое выступление по телевидению прямо из Овального кабинета, и затем я присоединился к гостям выпить кофе. Думаю, что речь была хорошей, — гости расхваливали ее на все лады и считали, что она вызовет много разговоров. Основная часть выступления касалась необходимости наращивания нашей военной мощи, а закончил я его призывом к научной общественности присоединиться к начатым исследованиям в области разработки оборонительного оружия, которое сделает ядерные ракеты бессмысленными. Я не делал оптимистических прогнозов — сказал, что, возможно, потребуется двадцать или больше лет, однако мы должны выполнить задачу. Настроение прекрасное.

24 марта

…Приходят отклики на вчерашнюю речь. Большинство телефонных звонков, телеграмм и т. д. на эту и на предыдущие речи — в мою поддержку…

25 марта

Встреча с составителями моих выступлений — изложил им замысел субботнего телевыступления; получилось довольно хорошо. Опрос общественного мнения перед этим выступлением показывает, что возросло число одобряющих мою деятельность в области экономики, но барабанный бой пропаганды, направленной против СОИ, снизил мой рейтинг по внешнеполитическим делам. Интересно будет узнать, как на общественном мнении отразится мое выступление. Встретился с представителями прессы в конференц-зале. Встреча прошла хорошо, хотя представители телевидения практически проигнорировали ее.

6 апреля

Узнал, что Джордж Шульц расстроен. Он считает, что Совет национальной безопасности мешает ему проводить принятый нами план "тихой дипломатии" в отношении Советов (которая привела к тому, что Москва выпустила семью Пентакосталисов). Позже в этот день мы встретились с Джорджем и, я полагаю, разобрались с этим. Некоторые в составе СНБ весьма прямолинейны, они считают, что с Советами не стоит наводить никаких контактов. Я тоже считаю себя сторонником твердого курса и никогда не пойду на уступки. Но я хочу попытаться показать им, что отношения могут улучшиться, если они на деле докажут, что хотят идти в ногу со свободным миром".

Я подозреваю, что советские руководители с трудом смогли понять, почему американский президент может быть столь озабочен общественным мнением, когда я через Добрынина сообщил, что мы могли бы пойти на уступки в вопросе соглашения по зерну, если они позволят эмигрировать Пентакосталисам; последнее, о чем думают лидеры тоталитарной страны, — это общественное мнение. Но Добрынин знал американцев очень хорошо и, полагаю, должен был сообщить своему руководству, что, если американский президент сказал то, что сказал я, они могут ожидать положительного решения. Я никому не рассказывал о своем разговоре с Добрыниным — я не знал, когда опять смогу действовать посредством "тихой дипломатии".

Позднее, осенью, второй группе семьи Пентакосталисов было разрешено покинуть американское посольство и Советский Союз. В общем свете американо-советских отношений разрешение горстке христиан покинуть Советский Союз было небольшим событием. Но в контексте всего периода отношений, думаю, это было многообещающим явлением — впервые Советы ответили делом, а не пустыми словами.

Как, однако, оказалось впоследствии, я был слишком оптимистично настроен, думая, что русские могут измениться за одну ночь.

Хотя я и не считаю, что смог убедить американский народ в серьезности угрозы со стороны марксистских партизан в Центральной Америке, думаю, что мне удалось добиться своей цели после того, как я публично выступил за необходимость ускорить модернизацию наших вооруженных сил, — превыше всего американцы ценят безопасность своей страны. В своей речи 23 марта я обнародовал некоторые до тех пор засекреченные факты об огромном наращивании Советами своих вооружений, а также продемонстрировал секретные фотографии, свидетельствующие о расширении сети советских военных объектов на Кубе. "Я знаю, — сказал я, — что вы хотите мира. Я тоже. Я также знаю, что многие из вас всерьез верят, что ядерное замораживание ускорит наступление мира. Но замораживание сейчас уменьшит, а не увеличит нашу безопасность. Повысит, а не снизит риск войны…" Я сказал, что не хотел, чтобы Соединенные Штаты участвовали в гонке вооружений, но Советский Союз втянул нас в нее, и на карту поставлено наше существование как нации. После обращения к американцам с просьбой сообщить своим конгрессменам, что они выступают за программу военной модернизации, я поведал о своем замысле стратегической оборонной инициативы: