Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Как мы видим, Вы говорите об ответных мерах на программу Соединенных Штатов. Однако ваши новые ракеты были развернуты на несколько лет раньше, чем американские, не говоря уж о количестве… Я понимаю, что ни один из нас не убедит другого в том, что он ответственен за ухудшение состояния наших отношений. Не будет никакой пользы и от развязывания дебатов по этому вопросу. Однако я сомневаюсь, что мы добьемся прогресса, если не захотим принять во внимание опасения друг друга.

Что касается меня, то готов серьезно рассмотреть Ваши опасения, даже если мне трудно понять причину их возникновения. Я хотел бы рассмотреть возможность их уменьшения. Но согласие ускользнет от нас, если Вы не сможете подойти к дискуссии с тем же настроением или потребуете уступок в качестве возможного взноса в саму дискуссию".

(Это была ссылка на требование Москвы прекратить развертывание новых крылатых ракет НАТО как условие, что Советы вернутся в Женеву.)

"Возможно, американская политика была неправильно понята в Москве. Вразрез с возможной уверенностью советских лидеров, — писал я далее, — Соединенные Штаты не имеют желания угрожать безопасности Советского Союза и его союзников, мы также не ищем военного превосходства и не навязываем свою волю другим../'

Ссылаясь на замечание Черненко о том, что для сторон было бы опасным пытаться нарушить в основном установившийся баланс сил и добиваться военного превосходства (завуалированный намек на крылатые ракеты), я продолжал:

"Я согласен, что эти попытки опасны, но многие акции Советского Союза в последние годы как раз представляют собой подобные попытки. Я не собираюсь обсуждать эти вопросы в письме, потому что взгляды Соединенных Штатов хорошо известны. Считаю, что мы должны преодолеть взаимные обвинения и попытки переложить вину на другого и найти возможность конкретных шагов, которые мы вместе можем предпринять, чтобы перевести отношения на более позитивный путь…"

Я писал, что, перед тем как мы заключим договор, все, кто вовлечен в обсуждение вопроса ограничения вооружений, должны понять необходимость преодоления практического камня преткновения. "По понятным историческим и географическим причинам, — писал я, — советские стратегические силы почти полностью состоят из межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, в то время как Соединенные Штаты обладают триадой ракет наземного, морского и воздушного базирования".

Поскольку в определенной мере это были разные вещи, я написал, что достижение взаимного согласия может быть трудным, но возможным. С нашей точки зрения, наиболее дестабилизирующим фактором в гонке ядерных вооружений был значительный советский перевес в ракетах большей дальности, но я заявил, что мы готовы обсудить оговорки, которые признавали бы различия в структуре наших сил и позволили бы сблизить предложения обеих сторон. Я писал, что крылатые ракеты в Европе, очевидно, самый сложный пункт в наших отношениях, и если у Советов есть какие-нибудь идеи, как миновать этот тупик, то мы внимательно их рассмотрим. Тем временем, предложил я, мы должны продвигаться по другим направлениям, включая работу над договором о запрещении химического оружия и поиски новых видов связи и процедур, чтобы избежать ошибок в расчетах и недопонимания, которые во время международного кризиса могут привести к катастрофе:

"Господин Генеральный секретарь, после своего визита в Москву вице-президент Буш передал мне Ваше послание о том, что мы должны предпринять шаги, чтобы остаться в истории как великодушные, мудрые и благородные руководители. Для меня это важнее всего, и мы должны предпринять шаги, чтобы добиться этого", — говорилось далее в письме.

Ссылаясь на решение Советов разрешить эмигрировать в Америку Пентакос’галисам, я писал, что был "тронут этим жестом и, по-моему, он показал, как спокойные и искренние действия могут решить еще более болезненные проблемы наших взаимоотношений. Подобные гуманные жесты в этом году тронули бы сердца всех американцев. Поэтому мое заключение перекликается с Вашим — поворот к прочным и добрым отношениям между нашими странами необходим и достижим, и я со своей стороны твердо буду действовать в этом направлении.

Искренне Ваш, Рональд Рейган".

В конце письма я от руки приписал постскриптум:

"P.S. Господин Председатель. Перечитывая это письмо, я задумался о трагедии и размере потерь, которые Советский Союз понес в войнах на протяжении веков. Несомненно, эти потери, не поддающиеся описанию, не могут не отражаться на образе Вашего мышления сегодня. Я хочу, чтобы Вы знали, что ни я, ни американский народ не вынашивают никаких агрессивных замыслов против советского народа. Правдивость этого заявления доказывается примером нашей сдержанности в то время, когда наша явная монополия на стратегическую мощь давала нам возможность агрессии, если бы мы этого пожелали. Мы этого не желали ни тогда, ни сейчас. Нашей общей и неотложной задачей должен быть перевод этой реалии в постоянное снижение напряженности между нами. Я заверяю Вас в своей полной приверженности этой цели".

Ответ Москвы на эту попытку "тихой дипломатии" остудил мой пыл: посол Добрынин сказал Джорджу Шульцу, что советское руководство не заинтересовано во встрече в верхах, а в ответе Черненко говорилось, что его не интересует продолжение диалога, пока со стороны Соединенных Штатов не будет "конкретных шагов, имеющих значительную важность", что в его понимании означало вывод "Першингов-II" и крылатых ракет. Вот выдержки из его письма, которое, как и мое, заняло семь страниц:

"Мы не вообще за диалог между нашими странами, а предлагаем наполнить его конкретным весомым содержанием. Мы убеждены, что можем с этим согласиться. В прошлом с нашей стороны об этом уже говорилось. Но коль скоро Вы опять возвращаетесь к вопросу о намерениях и как они могут представляться, выскажу некоторые суждения, проиллюстрировав их конкретными примерами.

Если обобщить то, что не раз публично заявлялось Вами, другими представителями администрации, то получается, что США устраивало только такое положение, когда в военном отношении они были впереди СССР. Но дело в том, что нас-то такое положение не устраивало и не устраивает. На этот счет у нас есть опыт, и опыт тяжелый. Немало было осложнений и в истории отношений наших стран, особенно в послевоенный период. Немало было попыток оказать на нас политическое, экономическое, да и военное давление.

А возьмите нынешнее положение. Есть, кажется, такое американское выражение "развернуть стол". Постарайтесь взглянуть на реальности международной обстановки с нашего конца. И сразу станет отчетливо видно, что Советский Союз окружен цепью американских военных баз. На этих базах полно ядерного оружия. Предназначение его известно — оно нацелено против нас. Ничего подобного вокруг вашей страны нет.