Коллектив авторов - Битов, или Новые сведения о человеке

Андрей Битов состоял в редколлегии и всячески помогал и поддерживал издание альманаха, охотно давая для первой публикации свои новые тексты. Некоторые из них, как, например, эссе о своем близком друге Гранте Матевосяне, он написал специально для «Рубежа». Битов публиковался почти в каждом номере нашего владивостокского ежегодника, и всякий раз было понятно, что это по-настоящему важно не только для нас, но и для него.

Во многом именно благодаря поддержке Андрея «Рубеж» стал широко известен в России и далеко за ее пределами. С легкой руки Битова альманах перезнакомил меня со многими известными писателями и славистами – по сути, со всем белым светом…

В середине 90-х Андрей Битов был приглашенным профессором Нью-Йоркского университета, и в 1995 году мы с ним решили позвать во Владивосток Иосифа Бродского. Если Иосиф не дает согласия приехать в Петербург, рассудили мы, то, быть может, он согласится вернуться на родину с ее восточной имперской окраины… Андрей взялся переговорить с Бродским, и мы направили Иосифу официальное приглашение. Как раз тогда жена культуролога Соломона Волкова Марианна, известный в Америке фотограф, неотступно следовала в Нью-Йорке за Битовым, и ее фотографиями широко проиллюстрировано американское издание его книги «Жизнь без нас». Так вот, на одной из фотографий Марианны запечатлено мое письмо Бродскому, отправленное по факсу, полученное накануне и лежащее поверх других бумаг на профессорском столе Андрея Битова. Как потом рассказывал Битов, Иосиф Бродский неожиданно увлекся идеей приехать во Владивосток и дал свое принципиальное согласие, но 28 января 1996 года осуществлению нашей затеи помешала его скоропостижная кончина.

Андрей Битов на встречах с читателями нередко говорил о том, что своим присутствием в русской литературе он обязан великим предшественникам – Чехову, Платонову, Мандельштаму, Заболоцкому… Как-то Андрей поделился со мной своей мечтой посетить на Сахалине те места, где в 1890 году побывал Антон Павлович Чехов. Это послужило основным толчком к тому, чтобы я нашел спонсора и в августе 2002 года организовал «Сахалинскую экспедицию».

Сегодня стоит назвать всех участников экспедиции, тем паче что некоторых уже нет с нами. Помимо Битова (на специально выпущенной по случаю визитке он именовался «главным писателем экспедиции») в ней приняли участие: замечательный поэт из Иркутска Анатолий Кобенков, сахалинский историк и археолог Михаил Прокофьев, краевед из Хабаровска, в прошлом геолог и знаток северного Сахалина Виктор Ремизовский, кинорежиссер Глеб Телешов и звукооператор Антон Шепшелевич из Владивостока, а также два иностранца – фотограф и путешественник Лев Рухин из Лос-Анджелеса и известный итальянский кинематографист Томмазо Моттола – это был его первый приезд на российский Дальний Восток, но потом он еще много раз побывал в наших краях.

На Сахалине

Талисманом экспедиции была битовская «Книга путешествий». Она тоже странствовала с нами по острову в моем рюкзаке и «тайно двигала наш сахалинский сюжет»…

На острове полмесяца напролет шли проливные дожди, а в день нашего прилета в Южно-Сахалинск они вдруг резко прекратились. Когда на пресс-конференции островные журналисты спросили меня, как «начальника экспедиции», зачем мы пожаловали на Сахалин таким солидным составом, я, не раздумывая, выпалил:

– Мы хотим заглянуть в душу острова.

Наша группа на машинах и вертолете намотала на родном для меня северном Сахалине (я там вырос, там окончил школу) многие сотни километров. Мы увидели своими глазами, как трудно живется сахалинским нивхам (о чем Битов не преминул сказать при встрече губернатору Игорю Фархутдинову), изрядно всполошили своим визитом тамошнее руководство «Роснефти», сняли фильм о своем путешествии и собрали материал для книги о Сахалине. И вот Андрей Битов и все мы наконец-то увидели заброшенный поселок Дуэ, где Антон Павлович Чехов 11 июля 1890 года с борта парохода «Байкал» высадился на сахалинский берег.

Миша Прокофьев нашел в экспедиции подтверждение некоторым своим историческим гипотезам… А Лева Рухин на одном дыхании расстрелял все сто слайдовых пленок, что были в его распоряжении… И Глеб Телешов, кажется, ни на минуту не выпускал из рук свою видеокамеру… Толя Кобенков позже напишет несколько замечательных стихотворений… А Томмазо Моттола безоглядно и навсегда влюбился в Сахалин и задумал снять фильм о пребывании на острове Антона Павловича Чехова…

Помню последний день экспедиции. Мы провели его на северной оконечности острова – в устье реки Пильво, на полуострове Шмидта. Томмазо, как завороженный, весь день просидел на галечном пляже, облокотившись на огромное бревно, выброшенное штормом, и вперившись взглядом в безбрежное Охотское море. А Андрей моим острым швейцарским ножом «первый раз в жизни», по-мальчишески решительно вырезал на серой, продубленной ветрами поверхности стола рыбацкого стана: «А. Битов».

«В 2002 году мне выпал шанс повторить чеховский маршрут, с одной принципиальной разницей: я не доехал до Сахалина, а долетел , – не месяц в пути, а несколько часов. И проехал я Сахалин навстречу Чехову – не с севера на юг, а с юга на север, и не на лошадях, а на вездеходе. Дорог не было, как и при Чехове… Я сидел в кабине с водителем, меня везли бережно, как яичко, и однако путешествие считалось экстремальным… Нивхи понравились мне больше всего: они были по-чеховски интеллигентны, эти язычники и охотники…» (Эссе «Мой дедушка Чехов и прадедушка Пушкин: Автобиография » Битов начал писать еще в привокзальной гостинице Южно-Сахалинска, в первую же ночь после нашего возвращения из экспедиции.)

Это было незабываемое путешествие для каждого из нас. Битов терпеливо сносил все невзгоды, шутил даже тогда, когда 200 километров мы «плыли» девять часов на вахтовом «Урале» из Ноглик в Оху по абсолютно расквашенной после дождей дороге. Этот питерско-московский человек не только справлялся с обстоятельствами, но и подзаряжал всех нас странной веселой энергией. А ведь Андрей в экспедиции постоянно подкашливал, хотя я его достаточно хорошо экипировал. Потом оказалось, что уже тогда он начинал бороться со страшной болезнью, раком гортани. Но – справился, за два года победил ее! Он был настоящий боец.

Андрей Георгиевич Битов… Оригинальнейший, глубокий и свободный мыслитель. Тончайший русский писатель. Сколько-нибудь похожего на Андрея собеседника у меня никогда не было и уже не будет. «Битов – умный. Мало писателей, о которых это скажешь, – напишет однажды Петр Вайль. – Одаренных – намного больше. А вот чтобы талант и ум вместе – редкость». И это правда. Битовская книга эссеистики «Пятое измерение: на границе времени и пространства» – одна из самых умных и талантливых книг о литературе за последние полвека как минимум…