Эдуард Иванян - Рональд Рейган - хроника жизни и времени

В складывавшейся уже явно в пользу республиканского кандидата ситуации "рейгановская команда" приняла решение почаще выпускать своего протеже в "свободное плавание", подчас даже рискуя тем, что ему будут заданы неожиданные вопросы и что им будут даны столь же неожиданные ответы. Сопровождавшие Рейгана в поездках по стране журналисты без особых сложностей оказывались в одном с ним самолете, специально арендованном на весь период предвыборных поездок по стране, и располагали неограниченной возможностью задавать ему каверзные вопросы. Репортажи об этих беседах и интервью, публиковавшиеся по свежим следам в периодической печати, создавали непривычное впечатление о претенденте на президентский пост. Чем реальнее по мере приближения выборов становилась возможность победы Рейгана на выборах, тем чаще предпринимались попытки дать трезвую оценку его интеллектуальных и физических возможностей. Живой интерес вызывали у журналистов ссылки помощников Рейгана на книги, которые он, по их утверждениям, прочел за последние месяцы. Вот как описывал одну из бесед на эту тему корреспондент журнала "Тайм", сопроводивший ответы Рейгана ироническим комментарием:

""Тайм". Про Вас писали, что Вы прочитали книгу Нормана Подгореца (главного редактора журнала "Комментари" и одного из идеологов американского неоконсерватизма. — Э. И.) "Существующая опасность" и назвали ее очень важной книгой. Так ли это? Вам она понравилась?

Рейган. Да, я прочитал ее (тут же идет на попятный, в глазах проступает смятение, смешанное с удивлением, как будто его в чем-то обвинили или пытаются проверить). Но я не помню, чтобы я что-нибудь говорил о ней (колеблется, но, убеждаясь в отсутствии западни, несколько расслабляется). Но я ее читал (в голосе проступает некоторая уверенность) и считаю, что она полна глубокого смысла (уверенность полностью восстановилась)" 50

Корреспондент журнала "Атлантик" Дж. Конауэй спросил у Рейгана, какую книгу тот считает своей любимой. Рейган, по словам журналиста, "сделал большие глаза". "О, я не уверен, что могу ответить на этот вопрос… Библия, — наконец решился он. — Да, Библия является моей любимой книгой. Если бы я оказался выброшенным на необитаемый остров, я бы хотел иметь с собой Библию, и не только с религиозной точки зрения, но и потому, что из нее можно вычитать много нового для себя". ("Это правда, что у него лошадей больше, чем книг", — признал как-то один из ближайших помощников Рейгана.) "Ранее, — вспоминал Конауэй, — в ходе того же интервью я поинтересовался у Рейгана, чего он боится. Он сказал, что боится замыслов русских, но я настаивал на чем-то более личном. Наконец, он сказал: "Знаете, я страдаю страхом перед замкнутым пространством — клаустрофобией"" 51. В обстановке наибольшего благоприятствования, сознательно созданной "рейгановской командой" в преддверии ноябрьских выборов для представителей прессы, практически невозможно было обезопасить Рейгана от появления в печати нежелательных для него сведений или комментариев, хотя эта задача считалась одной из главных для рейгановского окружения. Даже Нэнси Рейган, никогда особенно не жаловавшая журналистов, взяла за обыкновение во время перелетов по стране выходить время от времени в секцию самолета, отведенную для прессы, болтая с ними по пустякам и одаривая их шоколадными конфетами. Временами по проходу между креслами из секции, где располагались супруги Рейган, в журналистскую секцию катились один за другим апельсины. Обычно их "запускала" Нэнси Рейган, но нередко к ней присоединялся и Рональд Рейган.

Рейган не мог не знать о том, что многие американцы испытывали серьезные сомнения в отношении его интеллектуальных способностей, но даже признание в отсутствии у него этих способностей высказывалось им в довольно своеобразной форме, вызывавшей не столько разочарование или недовольство, сколько сочувствие и симпатию: "Я недостаточно умен, чтобы лгать вам". В преддверии выборов 1980 г. политический обозреватель журнала "Нью рипаблик" Р Страут, очень опытный и иронично мыслящий журналист, писал: "Страна ищет не великого человека для Белого дома, а приличного, обычного человека, способного держать себя с достоинством" 52Выступая перед нью-йоркскими строительными рабочими, Рейган напомнил собравшимся, что шесть раз избирался президентом профсоюза, и добавил с таким видом, будто эта мысль его только что озарила: "Боже мой, по-моему, я первый из баллотирующихся в президенты, кто может так сказать". Учитывая, что он выступает перед особой категорией избирателей, не раз в прошлом демонстрировавших свое неприятие "гнилой интеллигенции", Рейган счел возможным и даже нужным побравировать тем, что он принадлежит к "булавочноголовым" (pin-heads) в отличие от "яйцеголовых" или умников (ecg-heads). Такой кандидат был ближе по духу той, составлявшей политическую базу республиканцев рыхлой коалиции, которая, по определению канадского журнала "Маклинс", включала "оружейных лоббистов, участников движения "за право на жизнь", представителей большого бизнеса, отставных военных и новых пуритан морального большинства" 53.

Но нет никаких оснований считать Рейгана ярко выраженным антиинтеллектуалом. К тому же следует признать, что вряд ли он достиг бы тех политических вершин, если бы действительно был таковым. В принципе в природе существуют три категории людей, не обладающих особыми интеллектуальными способностями и не получивших сколько-нибудь основательного образования. К первой, в количественном отношении не очень распространенной категории относятся те, кто, не обладая этими достоинствами, склонны боготворить умных и образованных людей, готовы следовать за ними, внимать их советам и всячески признавать их превосходство над собой. Ко второй, количественно более распространенной категории относятся те, кто ненавидит превосходящих их по уровню развития и образования людей и радуется по поводу любой выпадающей на их долю неприятности и даже сами готовы при случае способствовать их неудачам. И наконец, третья, наиболее распространенная категория — это те, кто не только не чурается "дозированного" общения с талантливыми и высокообразованными людьми, но даже прибегает по мере необходимости к их услугам и советам во имя достижения личных интересов. Рейган, несомненно, относился к третьей категории. При этом, будучи по натуре прагматиком, не приемлющим и порой неспособным к восприятию высокой материи политических теорий, он (как правило, с "подачи" и по настоянию Нэнси Рейган) проявлял завидную способность импонировать интеллектуально превосходившим его людям, что помогало ему привлекать их к сотрудничеству с собой на тот отрезок времени, в течение которого он нуждался в них. Более того, подобно крошке Цахесу по прозванию Циннобер из одноименной гофмановской сказки, он с первых же своих шагов в политике проявил удивительную способность распространять вокруг себя ауру, обладавшую магическим свойством: любой достойный поступок, любое достижение, кем бы из его окружения они ни были совершены, приписывались в глазах общественности ему лично, тогда как любой достойный порицания или противозаконный поступок казался всем совершенным кем-то другим или же без его, Рейгана, ведома. К этому уникальному качеству рейгановской личности логика изложения будет подводить нас еще не раз, а сейчас возвратимся к событиям, непосредственно предшествовавшим президентским выборам 1980 г.