Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Тем же летом 1962 года в Пойнт Рейес Стейшен были слышны крики и вопли – бродячие собаки убивали овцу. Фил купил ружье, чтобы защитить свое небольшое стадо; так же поступили и другие соседи. Согласно Энн, Фил начал пользоваться ружьем безрассудно, стреляя, толком не целясь, по собакам, бредущим по дороге. Время от времени она прятала ружье без всяких протестов со стороны Фила. Его любовь к своему стаду была совершенно очевидной – у него возник симпатический паралич запястья к моменту, когда пришло время забивать овцу.

На протяжении всего их брака Фил и Энн регулярно посещали Дороти и Джозефа Хаднера в Беркли. После того как Фил продал свой дом на Мариана-стрит, Хаднеры предоставили ему право пользоваться коттеджем, которым они владели, неподалеку от Инвернесса. Такая доброта, возможно, проявилась благодаря самым что ни на есть гладким отношениям, которые некогда складывались у Фила с его матерью – к их взаимному удовольствию. Энн вспоминает: «Фил никогда не говорил мне ни одного доброго слова о своей матери, но иногда, когда они были вместе, я могла видеть такую близость между ними, как будто одна нервная система работает в двух телах. Дороти души не чаяла в Филипе и очень гордилась его писательством». Когда в 1962 году Дороти и Джозеф решили отправиться в Мексику, Фил жаловался Энн, что мать «бросает» его. Их переезд так и не был совершен. Вскоре после этого Дороти, чья хроническая болезнь Брайта усиливалась, чуть не умерла. Фил был в смятении и планировал предложить Джозефу свое гостеприимство, если случится худшее.

Величайший кризис, с которым Фил столкнулся в то время, возник из-за домашнего ювелирного бизнеса, который Энн начала вести вместе с соседкой. Поначалу Фил поощрял их усилия, даже организовал их первую продажу, оплатив звонок в роскошный магазин в Беркли. В качестве игры, он пытался и собственными руками делать ювелирные украшения. Энн нравилось использовать формы, случайно получившиеся из расплавленного металла, и Фил с жадностью впитывал технику изготовления. Одно драгоценное изделие треугольной формы он дал соседу Джерри Креси, который вспоминает, что прибил его к своей двери в качестве крючка для верхней одежды под свирепыми «взглядами вуду», исходившими от Фила. В этом не было ничего удивительного. Филу так нравилась эта вещица, что он сделал ее «краеугольным камнем» изменения реальности мистера Тагоми в «Человеке в Высоком замке»: «маленький серебряный треугольник, украшенный полыми капельками. Снизу – черными, сверху – яркими и наполненными светом». Техника случайных форм приносила «ву» (мудрость, дао) в противоположность «ваби» (интеллект, ремесло); оба эти термина были взяты Филом из японской книги о садовом искусстве.

Но угроза, которую Фил усматривал в ювелирном бизнесе, – возможное «затмение» его писательской карьеры – привела к тому, что он сам назвал третьим «нервным срывом» в 1962 году, на тридцать третьем году жизни. У Фила и Энн были совершенно противоположные версии ключевых событий. Энн рассказывает, что энтузиазм Фила стал столь велик, поэтому ей пришлось настаивать на том, что ювелирный бизнес – это ее дело, в то время как писательство – его:

Я думаю, что он усматривал в этом способ заняться нормальным бизнесом. Иногда он чувствовал, что писательство ловит его в капкан, потому что он на самом деле не может зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать семью, – я думаю, он очень переживал из-за этого. Он был прекрасным ювелиром, у него был к этому талант. Я думаю, что он просто сходил с ума, когда я его отстранила, – поэтому он с такой неприязнью говорит об этом.

Фил в интервью на диване, которое он дал в 1974 году Полу Уильямсу, говорил по поводу третьего нервного срыва, что его, этого срыва, по существу, не было:

ПУ: Что за особое событие вы имеете в виду, когда называете его нервным срывом?

ФКД: [пауза] Ммм… это объяснить труднее всего. Я прекращал, как бы это сказать, адекватно справляться со своими обязанностями…

ПУ: Как это определяла ваша жена.

ФКД: Как это определяла моя жена. Проще было вообразить себе, что у меня был нервный срыв, чем глядеть правде в глаза по поводу той ситуации. Пока [через год] мой психиатр [Доктор Икс] не сказал мне, в чем на самом деле заключалась эта ситуация, – он был и ее психиатром тоже, – что со мной ничего дурного не происходило, что, по правде говоря, ситуация была безнадежной… у нее.

ПУ: Для вас.

ФКД: Другими словами, я не мог совладать с этой ситуацией, потому что это было невозможно. […] Но вы могли бы сказать, что я не смотрел в лицо реальности, в которой не признавал самого факта своей вины. […] Но в то время я этого не понимал, я думал, что у меня нервный срыв. Так что у меня его никоим образом не было. Я показывал результат ужасного давления на меня…

Что это за «ужасное давление»? Задумаемся: еще «неоперившийся» бизнес Энн сразу же угрожал «свернуть» десятилетнюю писательскую карьеру Фила.

Время первого шедевра в его карьере. Фил написал «Человека в Высоком замке», и его публикация в твердом переплете издательством Putnam в 1962 году помогла ему преодолеть бури сомнений в самом себе. В интервью 1976 года Фил вспоминает:

Я действительно решил прекратить писать и начал помогать жене в ее ювелирном бизнесе. И я не был счастлив. Она предоставляла мне всю дерьмовую часть работы, и я решил притвориться, что пишу книгу. И я сказал: «Я пишу очень важную книгу». И чтобы моя выдумка выглядела убедительной, я и вправду начал печатать на машинке. И у меня не было никаких заметок, никаких замыслов в голове, помимо того, что многие годы я хотел развить мысль о Германии и Японии, которые победили Соединенные Штаты. И без всяких предварительных записей я просто сел и стал писать, просто чтобы выбраться из ювелирного бизнеса. Именно поэтому ювелирный бизнес играет столь большую роль в романе. Без предварительных заметок у меня не было замысла книги, и я использовал «И-Цзин» для развития сюжета.

Чтобы его уход был полным, Фил приготовил себе убежище. По иронии судьбы, именно Энн способствовала тому, что именно Фил снял «Лачугу» – маленькую хижину вверх по дороге на земле, принадлежавшей местному шерифу Биллу Кристенсену. У Фила развилась привычка выходить из своего кабинета и читать Энн новые отрывки. Это ее раздражало, и она предложила ему найти рабочее место подальше от дома.

Фил перевез «Роял», «Магнавокс», книги и рабочий стол в «Лачугу» и держал у себя под рукой запас леденцов на случай, если к нему заглянут девочки. Энн сразу же пожалела о его отсутствии, но Фил не собирался менять свое решение, хотя он тоже страдал от разлуки. Дороти научила его быть последовательным в своих действиях: «Я дважды не жую одну жвачку», – так он это объяснял. И он подчеркнуто посвятил роман «Человек в Высоком замке» – «Моей жене Энн, без чьего молчания эта книга никогда бы не была написана».