Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Но, как говорит Тесса, «жизнь с Филом была «американскими горками». К примеру, начались откровения: Филу было за сорок, а не тридцать с лишним; Нэнси была его четвертой, а не первой женой; сестра-близнец умерла во младенчестве (откровение было вызвано шоком Фила от того, что второе имя Тессы – Джейн). А 17 ноября 1972 года (в первую годовщину взлома) «Фил как будто спятил, проверял, заперты ли каждая дверь и каждое окно, не выходил из дома и мне не позволял его покидать».

А были еще настроения Фила. Тесса отмечает: «В один момент он был спокойным, счастливым, а в следующий – неистовым. […] Перемены его настроения были больше похожи на детские вспышки гнева, чем на дикую ярость лунатика. Он становился похож на ребенка во время маниакальных эпизодов, и ему нужна была материнская забота, когда он пребывал в депрессии». Агорафобия часто приковывала Фила к дому, даже к спальне. Комфорт и безопасность, которыми обеспечивала его супружеская жизнь, позволили ему возобновить регулярную писательскую работу. Но его распорядок дня нарушал и то, и другое. «Он спал очень мало. Он не ложился в постель за полночь и настаивал, чтобы я приносила ему завтрак не позднее половины восьмого утра. Мне приходилось ложиться в одиннадцать вечера, чтобы проснуться столь рано, в то время как Фил продолжал бодрствовать до двух часов ночи, а то и дольше. Обычно он просыпался около шести часов утра». Тесса была благосклонна, но не испытывала недостатка в собственной напористости:

Фил, когда он не мог убедить меня своими доводами, иногда топал ногой, рвал на груди рубашку, так что пуговицы разлетались во все стороны, или бросался на кровать. Иногда он нуждался в том, чтобы его держали, даже качали, и что-то говорили, чтобы успокоить. Он часто требовал, чтобы всю еду ему подавали в постель. Он должен был показывать мне все, что он написал, а я должна была прочитать это НЕМЕДЛЕННО, ни минутой позже.

Он не имел терпения. Он часто щелкал пальцами, чтобы привлечь мое внимание; это бесило меня. НИКТО не щелкал пальцами в мой адрес.

К сожалению, Фил порой делал больше, чем щелкал пальцами. Бывали и эпизоды физического насилия, которые оставляли Тессу в синяках и в эмоциональном потрясении. Линда Леви, сама жертва нападения Фила, пишет, что в самом начале отношений «Тесса однажды появилась в моей квартире, покрытая синяками, плакала и была очень расстроена. Она описала ситуацию, в которой, по ее словам, Фил запер изнутри входную дверь, включил стереосистему, включил кондиционер и бил ее. Ей удалось выбраться, я уж не знаю через сколько времени, и она пришла к нам, как она сказала, за помощью. Линда рекомендовала Тессе «убираться оттуда», но этот совет не был принят. «Вместо этого, – продолжает Линда, – по словам Фила, потому что я никогда ничего не слышала об этом от Тессы, она пришла домой и сказала ему, что она посетила нас и поделилась с нами своей любовью к нему, и мы спонтанно, по какой-то причине, решили попытаться настроить ее против него. И, конечно, никаких упоминаний о ее явном физическом состоянии».

Время от времени Фил и Тесса выходили в свет. Вместе они участвовали в лос-анджелесском «Уорлдконе» в сентябре 1972 года; Фил принял участие в панельных дискуссиях о состоянии научной фантастики. В октябре бывшая подруга привезла своего нового приятеля – честное слово, клянусь Богом, – настоящего сотрудника наркоконтроля! Фил, уже придумывая сюжет «Помутнения», был одновременно взволнован и напуган встречей. Наркокоп, замаскированный длинными волосами и цветастой рубашкой, взял их четверых на дикую прогулку и предупредил, что может повязать любого из них, когда захочет. В конце вечера он дал Филу свою визитку.

В том же октябре Фил и Тесса прилетели в Сан-Франциско на четыре дня, чтобы завершить развод с Нэнси. Опека над Изой была присуждена Нэнси. Учитывая географическую удаленность, юный возраст Изы и повторяющиеся трения между бывшими супругами, Фил почти не виделся с Изой до конца семидесятых, что очень его мучило. В отличие от договоренностей с Энн, Фил регулярно посылал алименты Нэнси – сто долларов каждый месяц, согласно решению суда.

Несмотря на два года бездействия, писательская карьера Фила шла неплохо. Хорошие новости пришли в виде визита его парижского редактора Патрика Дювика, чье издательство Éditions OPTA [203] Les éditions OPTA (Office de Publicité Technique et Artistique) – французское издательство, специализирующееся на детективах и фантастике с 1933 года. опубликовало большую часть работ Фила. (Устойчивые иностранные продажи, особенно во Франции, Англии и Германии, материально поддерживали Фила, несмотря на его неспособность продать новый роман с 1970 года.) Дювик говорил о возможности сценария на основе «Убика», который некоторые французские критики рассматривали как шедевр патафизики. Вскоре после этого Фил дал интервью (вместе со Спинрадом) на лос-анджелесском радио KPFK FM. Будет также восхищенное упоминание о его творчестве в эссе Томаса Диша в антологии The Ruins of Earth [204] The Ruins of Earth: An Anthology of Stories of the Immediate Future (G. P. Putnam’s Sons, 1971), под редакцией Томаса М. Диша (кроме рассказа ФКД, содержит произведения Курта Воннегута, Джеймса Балларда, Джина Вулфа и др.). и в исследовании жанра научной фантастики Брайана Олдисса Billion Year Spree [205] Billion Year Spree: the History of Science Fiction (Doubleday, 1973), расширенное издание Trillion Year Spree вышло в 1985 году. .

Тесса и Фил обсуждали переезд в Ванкувер или в Зону Залива, но Фуллертон продолжал удерживать их. Как Фил «серьезно» писал в декабрьском письме Роджеру Желязны: «Нет ничего более обнадеживающего для того, кто прошел через острый кризис идентичности, чем чистый пластик квартир, улиц, ресторанов и мебели. Здесь ничто не стареет, не изнашивается и не пачкается, иначе придет полиция и убьет. Я не уверен, вернул ли свою идентичность, а если да, то та ли она самая (я полагаю, на оба вопроса ответ – «нет»)».

Затем, в ноябре, Фил узнал, что Станиславу Лему удалось после напряженной борьбы устроить публикацию в Польше перевода «Убика». Эта новость взволновала Фила, который понял, что придется поехать в Варшаву, чтобы получить и воспользоваться любыми лицензионными платежами. Поездка так никогда и не осуществилась, но состоялась короткая переписка Фила и Лема. Одной из тем было эссе Лема 1972 года «Научная фантастика: безнадежный случай – с исключениями», и этими исключениями были только произведения Филипа К. Дика. Фил объяснял элементы халтуры, «трэша», отмеченные Лемом в его работе:

Но видите ли, мистер Лем, в Калифорнии нет никакой культуры, только мусор, «трэш». И нам, тем, кто вырос здесь, и живет здесь, и пишет здесь, нечего включить в качестве дополнительных элементов в нашу работу; вы можете увидеть это в книге «На дороге» [Фил ранее в этом письме подчеркивал свою литературную близость к битникам. ] Я серьезно. У западного побережья нет ни традиций, ни достоинства, ни этики – вот где выросло это чудовище – Ричард Никсон. Как можно создавать романы на основе этой реальности, которые не содержат «трэш», потому что альтернативой может стать только уход в ужасные фантазии о том, как это должно быть; надо работать с мусором, стравливая его с самим собой, как вы так метко выразились в своей статье. […] Отсюда подобные элементы в таких моих книгах, как «Убик». Если бы Бог явил Себя нам здесь, он бы сделал это в форме баллончика с аэрозолем, рекламируемого по телевизору.