Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Физиков катастрофически не хватало. Они нужны были как в новых лабораториях, которые создавались в Академии наук, так и в промышленности. А потому ГКО обязал ЦСУ Госплана СССР провести учет специалистов-физиков, которые есть в стране. Школьные учителя в число «специалистов» не входили…

Это был конец войны, до победы оставался всего лишь месяц, а потому Государственный комитет обороны распорядился физиков с передовой отправлять в тыл и о каждом из них дать подробную информацию.

Оказалось, что в стране 4212 специалистов-физиков. Из них половина закончили университеты, четверть – институты и столько же – педагогические институты.

К сожалению, физиков, специализирующихся по атомному ядру, среди них не было…

И тогда ГКО принимает поистине «историческое» решение: экстренно подготовить физиков, которые могут работать в Атомном проекте. Пройдет совсем немного времени, и именно эти специалисты составят костяк Арзамаса-16 и Челябинска-70, Семипалатинского полигона и других ядерных центров. Но пока в постановлении № 7572сс/оп значатся такие строки:

«В целях обеспечения высококвалифицированными кадрами Лаборатории № 2 Академии наук СССР и научно-исследовательских учреждений, работающих совместно с ней по специальным заданиям ГОКО в области физики атомного ядра, Государственный комитет обороны постановляет:

1. Обязать Комитет по делам высшей школы при Совнаркоме СССР (т. Кафтанова) и Наркомпрос РСФСР (т. Потемкина) обеспечить выпуск из Московского государственного университета физиков по атомному ядру: в декабре 1945 г. – 10 человек, в 1946 г. – 25 человек и в дальнейшем – не менее 30 человек ежегодно…»

Так появились в МГУ, а затем и в других вузах страны «спецгруппы», куда отбирались лучшие студенты.

Этим же постановлением предусматривался выпуск специалистов по химии радиоактивных элементов в Ленинградском университете, в Московском институте тонкой химической технологии, в Ленинградском политехническом институте. Причем в «спецгруппы» можно было брать лучших студентов из других вузов. Им устанавливались повышенные стипендии, они не призывались в Красную армию.

В постановлении были и такие строки, которые характеризуют то время, пожалуй, лучше всего:

«14. Обязать Наркомторг СССР (т. Любимова) выделять, начиная с марта 1945 г., дополнительно Московскому государственному университету для кафедры физики атомного ядра ежемесячно обедов литер „Б“ на 8 человек и обедов по специальным обеденным карточкам на 10 человек…»

«Высокие слова» о приоритете образования в те времена, в отличие от нынешних, не произносились. Профессора и преподаватели МГУ приравнивались к высшим офицерам действующей армии. Впрочем, а разве может быть иначе?!

Эта пушка лежит на одной из взрывных площадок в Федеральном ядерном центре. Она попала сюда из Новосибирска, где валялась на хоздворе одного из оборонных предприятий. Оказалось, что ствол этой пушки – лучший научный прибор, и равного ему металлурги сделать не могут до сих пор.

Физиков привлекла прочность металла. Оказалось, что взрывные эксперименты лучше всего проводить именно в стволе пушки, которая достойно воевала еще во время русско-японской войны. Как она вернулась на родину, выяснить так и не удалось…

А ствол пушки из Порт-Артура оказался в распоряжении физиков после письма Курчатова, направленного 23 февраля 1945 года на имя Берии. В нем, в частности, говорилось:

«В план работ Лаборатории № 2 на 1945 год включено осуществление быстрого сближения двух масс металла и исследование этого процесса на модельных ствольных системах калибра 10, 15 и 25 мм…

ОКБ-16 заканчивает на днях первую систему и отказалось выполнить две остальных из-за загруженности производства другими заказами и перебоев в снабжении электроэнергией.

Ввиду того, что проведение намеченных опытов по сближению имеет для всего хода наших работ исключительно важное значение, я обращаюсь к вам с просьбой дать указание наркомату вооружений (ОКБ-16) изготовить в кратчайший срок заказ Лаборатории на ствольные системы».

Берия распорядился, чтобы лично нарком вооружений Д. Ф. Устинов проследил за выполнением заказа Курчатова, так как предполагалось, что «ствольные системы» помогут разработать метод взрыва заряда атомной бомбы.

Заказ Лаборатории № 2 был выполнен. Одновременно в Арзамасе-16 появились и новые «артиллерийские стволы», и теперь взрывные эксперименты шли постоянно – и днем, и ночью.

Пушка из Порт-Артура действует на испытательной площадке и сегодня.

В сотнях книг описан тот момент, когда президент США Гарри Трумэн сообщил об успешном испытании атомной бомбы Сталину. Очевидцы свидетельствуют: «дядя Джо» нисколько не удивился. Они утверждают, что Сталин не понял слов Трумэна, мол, он и не догадывался о мощи ядерного оружия…

Из воспоминаний Уинстона Черчилля:

«Я стоял ярдах в пяти от них и внимательно наблюдал эту важнейшую беседу. Я знал, что собирается сказать президент. Важно было, какое впечатление это произведет на Сталина.

Я сейчас представляю себе всю эту сцену настолько отчетливо, как будто это было только вчера. Казалось, что он был в восторге. Новая бомба! Исключительной силы! И, может быть, будет иметь решающее значение для всей войны с Японией! Какая удача! Такое впечатление сложилось у меня в тот момент, и я был уверен, что он не представляет всего значения того, о чем ему рассказывали.

Совершенно очевидно, что в его тяжелых трудах и заботах атомной бомбе не было места. Если бы он имел хоть малейшее представление о той революции в международных делах, которая совершалась, то это сразу было бы заметно… На его лице сохранилось веселое и благодушное выражение, и беседа между двумя могущественными деятелями скоро закончилась…

Таков был конец этой истории, насколько мне казалось. На Потсдамской конференции советской делегации больше ничего не сообщили об этом событии, и она сама о нем не упоминала».

Черчилль не догадывался об истинном положении вещей. На самом деле все обстояло иначе…

28 февраля 1945 года Сталин получает письмо от Берии с пометкой «Важное». В нем подробно рассказывается о ситуации вокруг создания атомной бомбы в США. Письмо подготовлено на основании агентурных данных. В нем сообщается:

«По расчетам, энергия атомной бомбы общим весом около 3 тонн будет эквивалентна энергии обычного взрывчатого вещества весом от 2000 до 10 000 тонн. Считают, что взрыв атомной бомбы будет сопровождаться не только образованием взрывной волны, но и развитием высокой температуры, а также мощным радиоактивным эффектом, и что в результате этого все живое в радиусе до 1 километра будет уничтожено…