Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

В ходе одного из последних допросов Зорге подверг резкой критике обвинения, предъявленные ему и его соратникам. «Его доводы глубоко логичны и обоснованны. Обвинения, выдвинутые против Вукелича, доказывает Зорге, совершенно несостоятельны. Ни по своему положению, ни по своим связям Вукелич не имел какого-либо доступа к секретным источникам. Вся его информация касалась внешнеполитических вопросов и носила общий характер. Ее он получал совершенно легальным путем либо от своих коллег иностранных корреспондентов, либо в японском агентстве новостей “Домэй Цусин”. Это был обычный обмен информацией, широко применявшийся среди журналистов. Разве такая деятельность корреспондента нарушает законы?

Такого же рода информацию представлял и Мияги, который по своему общественному положению также не мог получать какие-либо важные сведения. Чаще всего информация Мияги — это его личная оценка тех или иных событий, ставших уже достоянием гласности.

Политическую информацию в подлинном смысле слова, такую информацию, которая могла представлять интерес, говорит далее Зорге, получал только он, да еще, пожалуй, Одзаки. Однако Одзаки большую часть своей информации получал в беседах и на заседаниях кружка “Асамэсикай”. Но ведь “Асамэсикай” не является какой-либо официальной или секретной организацией. Подобных групп или кружков немало в Токио и в настоящее время. Сведения, которыми обменивались участники “Асамэсикай” при обсуждении тех или иных проблем, по существу не являлись секретными, поскольку они уже ушли из своего секретного источника.

Переходя к анализу обвинений, выдвинутых против него самого, Зорге заявляет, что наиболее важную и достоверную информацию, которой располагала его группа, получал он лично. Но эту информацию он получал в германском посольстве. Какие же имеются основания рассматривать такую информацию как государственные секреты Японии, если она являлась достоянием другого государства — в данном случае Германии? В чем же, спрашивал Зорге, заключается нарушение им японских законов, если эта информация предоставлялась ему совершенно добровольно официальными сотрудниками германского посольства? Таким образом, способы, с помощью которых он получал информацию, не могут быть отнесены к шпионажу, а, следовательно, не могут быть наказуемы по японским законам.

Касаясь сбора информации военного характера, Зорге подчеркивал, что такого рода информация интересовала его только с точки зрения установления общеполитического курса Японии и ее планов в отношении Советского Союза. Однако к действительно достоверной и ценной информации он относил только ту, которую получал в стенах германского посольства, поскольку эта информация составлялась немецкими военными специалистами для Берлина. Та же информация, которую он получал вне германского посольства, в частности от Мияги или от Одзаки, не была ни достоверной, ни важной, поскольку она обычно представляла собой отражение уличных слухов или их собственное мнение» [870].

В ходе судебного расследования было установлено, что важнейшая информация Зорге относилась к освещению следующих вопросов: события 26 февраля (военно-фашистский путч в Токио в 1936 г.); японо-германское сближение и заключение антикоминтерновского пакта (1936 г.); начало и развитие японо-китайской воины в 1937 г.; попытка германского посредничества в японо-китайском конфликте; обострение японо-китайских событий (война, развязанная японскими империалистами против китайского народа); провал японо-германских переговоров о заключении союза с правительством Хиранума (1939 г.); приход к власти Коноэ и заключение японо-германо-итальянского военно-политического союза (1940 г.); Япония и Вторая мировая война; позиция Японии после нападения гитлеровской Германии на СССР; Япония и ее отношения с США и Англией [871].

Что касается основных проблем, о которых информировал Зорге Ходзуми Одзаки, они были следующими: состояние реформаторского движения после «событий 15 мая» («военно-фашистский путч в Токио» в 1932 г.), оценка значения «событий 26 февраля 1936 г.»; обстоятельства военного японо-китайского конфликта в июле 1937 г.; причина назначения на пост министра иностранных дел генерала Угаки в мае 1937 г.: то же самое в отношении назначения на пост военного министра генерала Итагаки в июне того же года; японо-английские переговоры в июне-июле 1939 г.; образование кабинета Абэ и позиция Японии в отношении войны в Европе (сентябрь 1939 г.); обстоятельства образования кабинета Ионаи и его характер (январь 1940 г.); то же самое в отношении образования второго кабинета Коноэ (июль 1940 г.) и возможность заключения этим правительством японо-германского военного союза; планы принца Коноэ в отношении образования так называемой новой политической структуры; миссия Мацуоки в Европе весной 1941 г.; информация о тенденциях в правящем лагере Японии в отношении Советского Союза после нападения на него гитлеровской Германии [872].

15 декабря 1942 г. судья Накамура подписал составленные им заключительные определения (решения) предварительного судебного расследования по процедуре ёсин. Заключительное определение судьи Накамуры в отношении каждого обвиняемого по «делу Зорге» гласило: «Данное дело подлежит рассмотрению Токийским окружным уголовным судом». Это подтверждало обвинительные заключения, составленные прокуратурой. Накамура инкриминировал всем обвиняемым «деятельность, направленную в интересах осуществления целей Коминтерна». Без этой формулы попытка подвести обвиняемых под действие закона «О поддержании общественного порядка» была бы несостоятельна. Ни в процессе прокурорского следствия, ни при ведении процедуры ёсин никому из обвиняемых не было предъявлено ни одного документа или доказательства, уличавшего кого-либо из них в покушении на кокутай или систему частной собственности. Да и сам Накамура, ведя допросы Рихарда Зорге, ни разу не ставил перед ним вопросы, имеющие к этому какое-либо отношение.

В заключительном определении по делу Рихарда Зорге Накамура утверждал, что в 1929 г. Зорге стал «сотрудником секретного отдела» ЦК ВКП(б). Как следует из текста, Рихарду Зорге было предъявлено обвинение в получении лично им самим информации, касающейся главным образом внешнеполитических проблем. Было также признано, что всю эту информацию Зорге получал в стенах германского посольства. Перечень наиболее важных проблем, которые освещал Зорге, используя свои связи с руководящими работниками германского посольства, приведен выше.

В заключительной части своего определения о Зорге судья Накамура формулирует основной вывод: «Обвиняемый является лицом, действия которого были направлены к осуществлению целей Коминтерна». На этом основании он выносит решение о передаче дела на рассмотрение кохан, одновременно поддерживая обвинение, выдвинутое прокуратурой, о нарушении Рихардом Зорге четырех законов: «О поддержании общественного порядка», «Об обеспечении государственной обороны», «О сохранении военной тайны» и «О сохранении тайны в отношении военных ресурсов». Наказание по первым двум законам, под действие которых подводил Накамура деятельность Зорге, предусматривало смертную казнь.