Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

«Впоследствии адвокат Асанума давал довольно сбивчивые объяснения, почему кассация Рихарда Зорге была представлена в Верховный суд с опозданием на один день. По словам Асанумы, в этом был виноват… сам Зорге, якобы ошибочно сообщивший ему дату получения документов для составления кассационной жалобы. Конечно, такое объяснение в устах юриста, знающего все тонкости процедуры оформления кассации, звучит по меньшей мере наивно. Разве имеет право адвокат в таком важном вопросе полагаться на подзащитного? Похоже, что у Асанума была договоренность с властями, создававшими для верховного суда формальную возможность уклониться от рассмотрения кассационной жалобы Зорге.

Хотя, как было сказано, Зорге и не питал иллюзий в отношении японского судопроизводства, но очевидцы свидетельствуют, что он был крайне возмущен, узнав, что Верховный суд отклонил рассмотрение его кассации из-за непредставления ее в срок. Тэйкити Каваи, находившийся в той же тюрьме Сугамо, рассказывает в своих воспоминаниях, что ему представился случай увидеть Зорге как раз в тот момент, когда ему сообщили об отказе Верховного суда. По словам Каваи, Зорге с негодованием воскликнул: “Это не суд! Это жалкая пародия!”» [883].

5 апреля 1944 г. был оставлен в силе смертный приговор Одзаки, хотя его кассационная жалоба и была представлена вовремя.

В декабре 1943 г. были вынесены приговоры Мидзуно Сигэру (Сигэо; 13 лет), Кудзуми Фусако (8 лет), Китабаяси Томо (5 лет).

В январе-феврале 1944 г. были осуждены Косиро Ёсинобу (15 лет), Тагути Угэнда (13 лет), Ямана Масадзанэ (12 лет), Фунакоси Хисао (10 лет), Каваи Тэйкити (10 лет), Акияма Кодзи (7 лет), Кикути Хатиро (2 года).

Двое обвиняемых были осуждены фактически условно: Сайондзи Кинкадзу — на 1,5 года с отсрочкой исполнения на 2 года и Ясуда Токутаро — на два года с отсрочкой на 5 лет. Что касается Инукаи Кэн, то он избежал судебного разбирательства. В тюрьме до вынесения приговора умерли Кавамура Ёсио и Мияги Ётоку, а после вынесения приговора — Фунакоси Хисао и Мидзуно Сигэру (Сигэо).

Смертный приговор над Рихардом Зорге и Одзаки Ходзуми был приведен в исполнение 7 ноября 1944 г.

Гордон Пранг, американский профессор истории университета Мэриленда, посвятил Зорге свыше 15 лет (с 1964 г. вплоть до своей смерти в 1980 г.). В 1984 г. вышла книга «Цель — Токио. История шпионской сети Зорге» [884]. В основе книги лежат в том числе и 25 интервью, взятые Гордоном у оставшихся в живых на тот момент непосредственных участников событий.

Пранг сообщил о подробностях тюремного быта Зорге. Дело в том, что во время обыска в квартире Зорге обнаружили крупную сумму денег — согласно Дикину и Стори, бумажник с 1782 долларами; по утверждению Пранга — 1 тыс. иен и почти 4 тыс. американских долларов. По японским законам, Р. Зорге в тюрьме мог распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению, и он широко пользовался этой возможностью. Для него покупали японские закуски бэнто (аналог европейских сэндвичей) и даже японские обеды стоимостью 5 иен, что было немалой суммой в то время. «Гордон Пранг ссылается на воспоминания полицейского инспектора Охаси, который говорил, что такая дорогая еда была ему не по карману.

По просьбе тюремной администрации Р. Зорге разрешил тратить часть своих денег, чтобы поддержать Мияги, жестоко страдавшего в тюрьме от туберкулеза.

Кроме того, по просьбе Р. Зорге его адвокат Сумицугу Асанума (услуги которого, между прочим, с января 1942 г. оплачивал сам Р. Зорге) покупал для него книги и журналы, включая английский “Экономист”, правда, с вырванными цензурой страницами. Асанума вспоминал впоследствии, что однажды заплатил за одну из книг, заказанных Р. Зорге, 1 тыс. иен, “фантастическую”, по его понятиям, сумму» [885].

Свидетельство о тюремном быте Рихарда Зорге сообщил журнал «Шпигель» в серии статей, опубликованных в 1951 г. Журнал воспроизвел воспоминания переводчика германского посольства в Токио Хамеля, который летом 1944 г. по просьбе японских властей посетил Зорге, чтобы узнать его последнюю волю накануне казни.

По словам Хамеля, Зорге начал разговор с ним со слов: «Со мной все кончено. Я знаю, что мне предстоит». Хамель был удивлен, обнаружив, что Зорге выглядел хорошо. Резкие складки на его лице разгладились, он был тщательно выбрит и аккуратно одет. Не было заметно ничего, что могло бы указывать на пытки или насилие. Наоборот, он производил впечатление человека, который был горд тем, что завершил свою великую работу и готов теперь уйти со сцены.

Хамель рассказал, что Зорге высказал тогда следующие пожелания: он попросил германские власти не репрессировать его мать, которой в то время было уже 80 лет и которая жила тогда в Гамбурге. Зорге заявил, что она ничего не знала о его реальной жизни в последние 20 лет. Он попросил также передать ей письмо от него. Следующее его пожелание касалось книг по всемирной истории, которые он хотел получить в тюрьме и успеть прочитать до казни. Они были необходимы ему для того, чтобы, как он выразился, “завершить картину мира”. Зорге также заявил Хамелю, что якобы никогда не был “партайгеноссе”, т. е. фактически не состоял в нацистской партии. Комментируя это заявление Зорге, журнал “Шпигель” отмечал, что оно, скорее всего, было сделано по просьбе японской стороны, которая чувствовала определенное неудобство оттого, что репрессировала члена правившей партии своего ближайшего союзника по “оси”» [886].

Если принять на веру вышеприведенные факты о тюремном быте Рихарда Зорге, следует признать, что японские власти создали для него относительно благоприятные условия. В связи с этим возникает вопрос, почему они так поступили? Нет ответа и на вопрос, почему японская сторона тянула с приведением в исполнение смертного приговора Зорге. Ю.В. Георгиев выдвигает версию о том, что, находясь в японской тюрьме, Рихард Зорге невольно пребывал в эпицентре дипломатической интриги, затрагивавшей исход войны на Тихом океане и исторические судьбы самой Японии. Эта интрига была вызвана коренным переломом, который произошел в 1943–1944 годах в ходе Второй мировой войны. Японская дипломатия предприняла попытки предотвратить надвигавшееся выступление Советского Союза на Дальнем Востоке на стороне союзников и одновременно инициировать посредничество СССР в организации переговоров Японии с США о прекращении военных действий [887].

Ухудшение в 1943 г. положения войск Японии на фронтах войны на Тихом океане и войск союзницы Японии фашистской Германии на Восточном фронте вынудило Токио окончательно отказаться от намерения «решить северную проблему». Японское правительство решило прибегнуть к дипломатическим маневрам с целью попытаться выйти из войны на условиях выгодного Токио компромисса. Для этого был разработан план «посредничества» Японии в организации мирных переговоров между Германией и СССР. По замыслам японцев, в случае согласия Москвы на такие переговоры, даже если они не приведут к перемирию, сам факт подобных контактов СССР и Германии должен был посеять подозрения и недоверие к Кремлю со стороны правительств США и Великобритании. В случае же успеха японцы рассчитывали на создание ситуации, когда, если прекратится война на основном фронте — советском, все силы Германии будут обращены против западных союзников. А это, в свою очередь, ослабит американские и английские силы на Тихом океане, что позволит Японии добиться изменения обстановки в свою пользу.