Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Новый стиль Ли привлек внимание официальных лиц Федерального художественного проекта, в обязанности которых входило решение о том, заслуживает ли тот или иной художник права на создание фрески. В 1941 г. глава соответствующего отдела проекта в Нью-Йорке предложил Ли подготовить эскизы для оформления радиостанции WNYC. Она стала одним из четырех художников (среди них был и патриарх американского абстракционизма Стюарт Дэвис), которых попросили написать по фреске для студий этой радиостанции [386] Landau, Lee Krasner: A Catalogue Raisonné , 76; Landau, «Lee Krasner’s Early Career, Part One», 16. . Работу, которая в итоге принесла Ли всеобщий почет и уважение, ей поручили в значительной мере благодаря образованию. Краснер дала его себе сама, не просто занимаясь искусством, но и всесторонне изучая его. Ли понимала: великий художник должен иметь нечто большее, чем твердую руку и сильное запястье. Ему нужна особая способность видеть , а развитие этого навыка, как, впрочем, и любого другого, требует времени и постоянной практики. (Мондриан, например, считал свой взгляд настолько пронзительным, что старался не поднимать глаз, чтобы не смотреть прямо на других людей [387] Rembert, «Mondrian», 78n75–76. .) Ли тоже сумела развить в себе способность видеть как состоявшийся художник. Не зря Клем Гринберг сказал: «В сороковых годах в живописи у Краснер был лучший глаз во всей стране» [388] Landau, Jackson Pollock , 86; It Is 3 (Winter — Spring 1959): 10; Landau, «Krasner’s Past Continuous», 71. Гофман однажды сказал: «Видеть без осознания… это почти слепота. „Видеть“ и осознавать — это визуальный опыт, искусство. Нам нужно научиться видеть». .

В начале ноября 1941 г. Ли случайно столкнулась неподалеку от своего дома № 51 по Восточной Девятой улице с греческим художником по имени Аристодимос Калдис. Он был на редкость колоритной личностью: пузатый, с длинными темными волосами, торчащими во все стороны. Так вот, спутником грека в тот день оказалась его полная физическая противоположность. Это был безупречно аккуратный, элегантно одетый мужчина вообще без волос. Он посмотрел на Ли и сказал: «Вы художник». Потом Краснер вспоминала, как подумала тогда: «Боже, да он обладает магической проницательностью». И продолжала: «Я спросила: „А откуда вы знаете?“ А он вместо ответа указал на мои ноги в пятнах краски». Калдис представил своего спутника Ли. Наблюдательным человеком оказался Джон Грэм [389] Landau, Lee Krasner: A Catalogue Raisonné , 306; Lee Krasner, interview by Ellen G. Landau, AAA-SI; Naifeh and Smith, Jackson Pollock , 391; Levin, Lee Krasner , 164; Rose, Lee Krasner , 45. . Ли, конечно же, читала его книгу «Система и диалектика в искусстве». Та оказала на девушку огромное влияние, особенно теория подсознательного как источника художественных образов [390] Lee Krasner , interview by Barbara Novak, videotape courtesy of courtesy PKHSC; Lee Krasner, interview by Barbaralee Diamonstein, provided by Dr. Barbaralee Diamonstein-Spielvogel, interviewer and author, from Inside New York’s Art World , 201. . С учетом того, насколько сильно пересекались круги общения Ли и Грэма, было довольно странно, что они до сих пор не знали друг друга. Краснер решила тут же исправить эту ситуацию, пригласив обоих мужчин в мастерскую посмотреть ее работы. Они зашли, увидели и обсудили картины и ушли. На этом, казалось, все и кончится. Но через несколько дней Ли получила по почте записку.

Дорогая Ленор,

Я устраиваю в Аптауне галерею. Это будет выставка французской и американской живописи с отличной рекламой и так далее. У меня есть Брак, Пикассо, Дерен… Стюарт Дэвис и другие. Мне бы хотелось выставить и Вашу последнюю большую картину. В пятницу днем я к Вам заеду с управляющим галереи. Позвоните, если сможете.

«О, это был такой важный момент! — говорила Ли. — Тот факт, что он меня пригласил, потряс меня до глубины души» [392] Lee Krasner , interview by Barbara Novak, videotape courtesy of courtesy PKHSC. . Наполнение экспозиции «превосходило всякие ожидания. Грэм устраивал выставку великих, и только некоторые из них были американцами… и он хотел включить меня » [393] Naifeh and Smith, Jackson Pollock , 391. . Чуть позднее Ли узнала, что кроме Пикассо и Брака выставка включала еще и работы Матисса. «Мне все это чертовски нравилось… мне предстояло выставляться с такими мастерами, как Матисс… с моими богами» [394] Lee Krasner , interview by Robert Coe, videotape courtesy of courtesy PKHSC. . А когда миновал первоначальный радостный шок, Ли заинтересовало, кого еще из ее современников выбрал Грэм. Она рассказывала: «Я же не могла написать мистеру Грэму и прямо спросить об этом, ведь я только что с ним познакомилась… это разрушило бы чары». Вместо этого Ли начала расспрашивать всех знакомых художников, знают ли они о выставке или кого-то из ее участников. «Нет, нет и нет», — отвечали они [395] Oral history interview with history interview with Lee Krasner, November 2, 1964–April 11, 1968, AAA-SI. . Никто о мероприятии не слышал. Ли продолжала: «А потом я оказалась на открытии выставки в галерее Даунтаун и… столкнулась там с человеком по имени Лу Банс, которого знала по проекту. Мы с ним болтали, и в ходе беседы он вдруг между делом спросил: „Кстати, а ты знаешь такого художника, Поллока?“ Я ответила: „Нет, никогда о нем не слышала. А что он делает, где он?“ А Лу мне: „О, это отличный художник. Он будет участвовать в выставке `Французская и американская живопись`, которую устраивает Джон Грэм“». Именно эта информация была нужна Ли. «А какой у него адрес?» — спросила она собеседника [396] Oral history interview with history interview with Lee Krasner, November 2, 1964–April 11, 1968, AAA-SI; Naifeh and Smith, Jackson Pollock , 392; Levin, Lee Krasner , 166; Lee Krasner , interview by Barbaralee Diamonstein, provided by Dr. Barbaralee Diamonstein-Spielvogel, interviewer and author, from Inside New York’s Art World , 201. .

По словам Ли, в те времена все художники Нижнего Манхэттена могли бы поместиться на головке одной булавки. Довольно скоро она узнала имена других американцев, работы которых должны были выставляться наряду с ее картиной: де Кунинг, его бывшая подружка Нини Диас, Стюарт Дэвис, Уолт Кун, Левилл Парди, Пэт Коллинз, Давид Бурлюк и Джексон Поллок. Она знала их всех, кроме последнего. Ли раздражало, что она никогда ничего не слышала об этом художнике. К тому же, как оказалось, он жил совсем рядом, на Восьмой улице, недалеко от школы Гофмана [397] Lee Krasner , interview by Robert Coe, videotape courtesy of courtesy PKHSC; Lee Krasner , interview by Barbara Novak, videotape courtesy of courtesy PKHSC; Levin, Lee Krasner , 165; Landau, Lee Krasner: A Catalogue Raisonné , 75. . И Краснер решила его найти. Спустя годы Ли так описывала их первую встречу в неопубликованном эссе о Поллоке:

Они с братом Сэнди [ sic ] и женой брата занимали верхний этаж; братья жили каждый на своей половине. Когда я вошла, Сэнди стоял наверху лестницы. Я спросила, могу ли я видеть Джексона Поллока. Он ответил: «Вы можете попробовать к нему постучаться, но я не знаю, дома ли он». Позднее я узнала от Сэнди, что Джексон крайне редко кому-то отзывался. Но, когда я постучала, он открыл дверь. Я представилась и сказала, что мы будем участвовать в одной выставке. И сразу вошла.