Бенджамин Франклин - Время – деньги. Автобиография [litres]

Несоблюдение правил, расцененное как грубость, состояло, вероятно, в том, что в обращении к ним я не употребил их полного звания «Истинный и неограниченный владетель провинции Пенсильвания», а я его опустил, сочтя необязательным в документе, единственным назначением которого было подтвердить на бумаге то, что я уже выразил устно.

Но поскольку за истекшее время Ассамблея успела уговорить губернатора Денни утвердить закон, по которому земли владетелей облагались налогом наравне со всеми другими, что и было главным яблоком раздора, она просто оставила письмо Париса без ответа.

А когда этот закон достиг Англии, владетели по совету Париса решили противиться утверждению его королем. Они обратились в Королевский совет с петицией, и было назначено слушание, в котором два адвоката, нанятые ими, должны были опровергать этот закон, а два, нанятые мною, – отстаивать его. Они утверждали, что цель закона – обременить налогом земли владетелей, с тем чтобы пощадить земли фермеров, и что если оставить его в силе, то владетели, ненавидимые фермерами и оказавшись в их власти, при распределении налогов неизбежно будут разорены. Мы возражали, что закон не преследует такой цели и не приведет к таким последствиям, что члены Ассамблеи, занимающиеся налогами, люди честные и умеренные, к тому же связанные присягой поступать по справедливости, и что выгода, на какую кто-нибудь из них мог бы рассчитывать, уменьшив собственный налог ценой увеличения налога владетелей, слишком ничтожна, чтобы ради нее идти на клятвопреступление. Вот вкратце и все, что я помню из доводов обеих сторон, да еще то, что мы, не жалея сил, упирали на плачевные последствия, какие будет иметь отказ короля подписать тот закон, поскольку деньги, 100 000 фунтов, уже напечатаны как предназначенные для нужд короля; что они, будучи истрачены на его службе и теперь попав в руки жителей провинции, окажутся обесцененными, что для многих это будет равносильно разорению и отобьет охоту утверждать дальнейшие ассигнования, а владетели в своем эгоизме как нарочно накликают это всеобщее бедствие из страха, как бы их не обложили слишком высоким налогом. Тут лорд Мэнсфилд, один из юристов, встал с места и сделал мне знак последовать за ним в канцелярию, пока адвокаты продолжали пререкаться, а там он спросил меня, правда ли я считаю, что закон, если он будет утвержден, не нанесет ущерба владетелям. Я ответил: «Разумеется». – «В таком случае, – продолжал он, – вы, вероятно, не против того, чтобы проверять, как это будет выполняться». Я ответил, что отнюдь не против. Тогда он пригласил Париса, и после краткой беседы его предложение было принято обеими сторонами; секретарь Совета составил бумагу, которую я и подписал совместно с мистером Чарльзом, тоже агентом нашей провинции по текущим делам, и лорд Мэнсфилд возвратился в залу Совета, где закон и был наконец утвержден. Были, однако, рекомендованы кое-какие поправки, и мы договорились, что они войдут в текст последующего закона, но Ассамблея сочла их излишними: ведь за один год налоги уже были собраны по закону еще до того, как решение Совета достигло Филадельфии. Была назначена комиссия для проверки распределения налогов, и в эту комиссию включено несколько человек, заведомо сочувствующих владетелям. После тщательной проверки члены комиссии единодушно подписали доклад, удостоверяющий, что налоги были распределены вполне справедливо.

Мое участие в этом деле Ассамблея расценила как важную услугу Пенсильвании, так как оно укрепило веру в бумажные деньги, распространившиеся к тому времени по всей провинции. Когда я возвратился, мне официально была выражена благодарность. Но на губернатора Денни владетели затаили лютую злобу за то, что он утвердил закон, и отстранили его от должности, пригрозив подать на него в суд за невыполнение инструкций, коим он обязался следовать. Он пренебрег их угрозами, поскольку действовал по настоянию командующего войсками и в интересах службы его величества и поскольку имел сильную руку при дворе, и угрозы эти так и не были приведены в исполнение.

«Великие деяния Христа в Америке» ( лат.).

Думаю, что его деспотическое обращение со мной и породило во мне отвращение к произволу, сохранившееся у меня на всю жизнь. (Здесь и далее примеч. автора.)

Один отбыл в Балтийское море, один в Средиземное, еще один в Вест-Индию.

Е. R. (Elisabeth Regina) – королева Елизавета (лат.).

Твердая земля (лат.).

Перевод Е. Маркович.

Перевод Е. Маркович.

О философия, водительница душ, изыскательница добродетелей, гонительница пороков… Один день, прожитый по твоим уставам, дороже, чем целое бессмертие, прожитое в грехе (лат.). Перевод М. Гаспарова.

Перевод Е. Маркович.

Ничто так не способствует благосостоянию, как добродетель.

Написанное пребывает вовеки (лат.).

По секрету (фр.).