Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

Узнав об этом поражении, которое он должен был предвидеть, Дибич остановил свои приготовления с целью форсировать Вислу и направился на помощь генералу Розену. В первый же момент он принял единственное решение, которое диктовалось расстановкой сил — отрезать пути отступления неприятеля и атаковать его с тыла. Польская армия не имела бы шансов избежать полного поражения. Но, будучи всегда смелым в проектах, едва армия прошла половину пути к Праге, как он поменял свое решение и двинулся прямо на соединение с разбитым корпусом. Затем он пошел еще дальше и расположился позади него, превратив этот деморализованный и уменьшившийся почти наполовину после сражения корпус в свой авангард. Этот ошибочный маневр показал нашу слабость, дал возможность полякам воспользоваться всеми преимуществами своей легкой победы и предоставил им время в полном порядке отойти к Варшаве, сохранив свои военные трофеи и весь восторг своего неожиданного успеха.

Дибич удовлетворился преследованием отступающего неприятеля, расположил свою главную квартиру в Седлеце и поставил широким лагерем всю свою армию. Он хотел дать войскам отдохнуть, реорганизовать корпус генерала Розена и ожидать дальнейшего развития событий вместо того, чтобы направлять их. Это были настоящие зимние квартиры.

Тем временем, из Белостока прибыл гвардейский корпус, он заполнил всю территорию, поставив лагеря от Ломжи и Остроленки до Пултуска. Поляки воспользовались этим своего рода перемирием с тем, чтобы увеличить свою армию, призвав на военную службу крестьян, чтобы поддержать связи с интеллигенцией Франции и Англии, и особенно для того, чтобы спровоцировать столкновения в исконно наших польских землях. Известия о сопротивлении и об успехах национальной армии взбудоражило там умы. Польское вольнодумие уже давало себя знать, затем укрепились надежды на воссоединение этих земель со своей матерью-метрополией. Тайные эмиссары с помощью подпольно привезенных писем призывали к бунту, требовали помощи Варшаве, женщины проповедовали войну, бунт, разного рода жертвы, студенты, сельские помещики, горожане воодушевляли друг друга, призывы во имя родины ослепили всех. В Вильно, на Волыни и в Подолии завязывались заговоры, и вскоре щупальца бунта уже были видны со всех сторон.

Как мы уже видели, генерал Дверницкий спасся от Крейца и генерала Толя в маленькой крепости Замостье. Получив известия о том, что помещики Волыни расположены поддержать польское дело, и ждут только сигнала к выступлению, он вышел из своего убежища, опрокинул слабые наблюдательные посты, форсировал Буг в районе Остилуга и поддержал революционные настроения в этой части нашей империи. Здесь не было ничего, чтобы могло бы противостоять этому наступлению. Проявившиеся со всех сторон волнения, взрыва которых сильно опасались, ослабили войска на всей этой территории. Командующий драгунской дивизией генерал Ридигер поспешил объединить достаточные силы для того, чтобы противостоять наступлению Дверницкого и растущим мятежам. Поначалу он был принужден уступить неприятелю и отойти к Боремлю. Здесь началось сражение, поляки энергично атаковали, и наша первая линия кавалерии была отброшена. Но вскоре мы вернули себе превосходство, поляки были потеснены и начали спешное отступление. Они потеряли убитыми и взятыми в плен более полутора тысяч человек, остальные же спаслись только благодаря наступлению ночной темноты. Это поражение изменило надменную храбрость Дверницкого, он не думал больше о сражениях и надеялся только на шансы, которые могли быть ему предоставлены только всеобщим восстанием. Он направился к Радзивилову, где рассчитывал найти помощь, и где граница австрийской Галиции давала ему возможность уверенного отступления. Ридигер преследовал его и стремился навязать сражение, которого Дверницкий пытался избежать.

Тем временем генерал Давыдов атаковал и полностью уничтожил неприятельский отряд, бывший частью корпуса Дверницкого, который по его приказу остался в окрестностях Владимира с тем, чтобы образовать очаг бунта. Наконец, Ридигеру удалось заставить неприятеля остановиться и лишить его возможности уклониться от сражения. Бой начался почти у самой границы, но когда наши войска пошли в атаку, поляки тут же пересекли ее и укрылись под австрийской защитой. Там военные и гражданские власти захватили этих бунтовщиков, разоружили их и по частям направили во внутренние районы страны. Таким образом закончилась эта первая попытка спровоцировать бунт в наших землях в тылу нашей армии.

Недостаточная суровость со стороны галицийских властей, стремление жителей поддержать польское дело позволили значительной части этих солдат, офицеров и дворянских добровольцев убежать, вернуться в Польшу и пополнить ряды бунтовщиков. Позднее Дверницкий с частью своих офицеров был отправлен во внутренние части Австрийской империи, где и оставался до конца войны.

Еще до его наступления беспорядки начались в Литве и в Самогитии. Поланген был захвачен частями, прибывшими с той стороны. Наши таможенники при помощи курляндских дворян прогнали их оттуда. Но бунтовщики неоднократно возвращались, и эта небольшая местность превратилась в арену многих кровопролитных сражений. Восставшие формировали более или менее крупные группы, они активно организовывались и обмундировывались. Они угрожали Курляндии, в маленьких городах они беспрестанно убивали наших одиночных солдат, грабили склады, инвалидные команды. Они терроризировали русских жителей, уничтожали собственность империи, вешали бедных евреев и участвовали во всех насилиях и провокациях, которые эти остатки некогда избранного народа и шумного дворянства вне всяких обычаев и логики могли выдумать в своем безумии.

В Вильно молодые студенты уже не скрывали своих надежд на вооруженный бунт, многие из них уже бросили учебу и руководили преступлениями и беспорядками. Генерал-губернатор был вынужден принять суровые предупредительные меры, самые наглые зачинщики были осуждены военным судом и расстреляны, однако пожар волнений разгорался, и император был принужден принять энергичные меры. Он приказал сформировать резервную армию, послал военным губернатором в Минск графа Сергея Строганова, генерал-губернатором в Каменец Подольский генерал-адъютанта Потемкина и в Киев генерал-адъютанта Левашова с инструкциями и обширными полномочиями. Новые полки донских казаков и казаков кавказской линии (первые использовались вне территории их расквартирования) были направлены в наши губернии. Под командованием генерал-губернатора балтийских провинций барона Палена в Ливонии и Курляндии был сформирован отряд, призванный действовать в Самогитии и защитить Курляндию. В наших крепостях Динабурге и в Бобруйске были удвоены меры предосторожности. В Литву и в другие провинции со всех сторон входили резервные батальоны. Позднее командование этой армией было поручено графу Петру Толстому.