Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

Для поддержки Дверницкого варшавские лидеры направили большой отряд под командованием генерала Серавского. Он уже пересек Вислу и двигался к Люблину с тем, чтобы оттуда войти в Волынь. Преследуемый везде генералом Крейцом, этот отряд был разбит, а его личный состав рассеян, многие бежали к Висле и утонули в ней. Сверх 2 тысяч убитых, 3 тысячи были взяты в плен. Во главе 10 тысяч солдат генералы Ромарино и Хршановский явились отомстить за поражение Серавского. Был момент, когда им улыбнулся успех против слабого отряда генерала Фези, но подоспевший Крейц атаковал их сзади и рассеял этих новых противников, взяв более 600 пленных.

Тем временем польский главнокомандующий Скржинецкий придвинув свои войска к позициям нашей армии, приготовился к действиям, приняв отдых, предоставленный войскам маршалом Дибичем, за беспомощность. Узнав о приготовлениях поляков, маршал пожелал их опередить и 1 мая двинулся прямо на неприятеля, стоявшего на позициях под Калушиным. Сражение не было долгим, разбитый противник отступил и укрылся в головном укреплении Праги.

За несколько дней до этого отряд из корпуса гренадер штыковой атакой разбил много поляков, которые находились и укрепились на некотором расстоянии влево от их основного расположения с целью угрожать нашему правому флангу. Гренадеры под командованием генерала Угрюмова приблизились к укреплениям на расстояние выстрела и стремительно бросились туда. Им оказалось достаточно пройти лишь четверть пути, как 800 поляков были там убиты, а остальные были обязаны своим спасением лишь маленькой речушке, которая прикрыла отступление их основных сил.

Эти сражения не улучшили общего положения дел, они только приучили восставших к боям, дали им время на переформирование и на укрепление связей с Францией и Англией. Они также глубоко задели самолюбие России и ранили гордость русской армии, удивленной тем, что полякам удается так долго сопротивляться. С другой стороны, не разделявшие опасностей войны варшавские фазаны осуждали своих генералов за слабые успехи, и вели речь только о полном поражении русской армии и о перенесении военных действий в центральные губернии империи.

Вдохновленный воплями взбесившихся варшавских руководителей, слабый диктатор Скржинецкий решился на отважный и хорошо рассчитанный маневр, если бы он был быстро исполнен и если бы поляки имели дело с не столь послушными и надежными войсками, как наша гвардия. Собрав всю свою армию, 1 мая поляки двинулись на великого князя Михаила в надежде застать его врасплох, форсировать Нарев и Буг и направиться прямо на лагерь гвардии. В Остроленке находился наблюдательный пост под командованием генерала Сакена, который прикрывал расположение гвардии. Этот отряд был укреплен и на протяжении нескольких дней сдерживал передовые части неприятеля, пока великий князь спешно собирал свои полки. Он еще не получил инструкций маршала Дибича и вскоре должен был оказаться лицом к лицу со всеми неприятельскими силами. Его первым побуждением было принять сражение, несмотря на значительный численный перевес противника, но он полностью полагался на непоколебимую храбрость своих войск. Он даже собирался атаковать, когда получил известие о том, что неприятель послал к нам значительный отряд, который под прикрытием реки Буг продвигался к тылам на левом фланге позиции, которую занимала наша гвардия. Это предопределило отступление великого князя, он был бы более чем неосторожен, приняв сражение против превосходящих сил, в тот момент, когда его тылам угрожала опасность. Он вышел из состояния мучительной нерешительности, в которой находился. Приказ маршала предписывал ему отступать на Белосток и сообщал о продвижении нашей главной армии в направлении Нура с тем, чтобы в свою очередь угрожать неприятелю с тыла, если он будет продолжать преследование гвардии.

Если бы Дибич быстро осуществил этот маневр, столь же решительный, сколь и хорошо задуманный, то полякам пришел бы конец. Но после своей первой ошибки перед Прагой, этот человек, весь состоявший из нерешительности и медлительности, потерял всю свою энергию. Он то шел вперед, то останавливался, менял планы, отдавал противоречивые приказания, он сомневался даже в полученных раппортах о смелом продвижении поляков против гвардии. Тем временем великий князь получил приказ об отступлении и все расчеты во исполнение этого приказа. Не без больших трудностей ему удалось собрать всю гвардию около Снядова, там он отдал приказания о порядке отступления. Он начал движение 7 мая по направлению к Тыкочину.

Польский главнокомандующий, который мог бы действовать значительно быстрее, удовлетворился сопровождением войск великого князя, наступая на пятки нашему арьергарду, с целью блокировать корпус и, тем самым, ускорить его движение. Но весь наступательный порыв был нейтрализован выдержкой генералов Бистрома и Полечко и находящихся под их командованием войск. Сам великий князь успевал быть везде. Полки семеновцев, егерей, финляндцев, батальоны саперов и финляндских стрелков, которые последовательно противостояли численно превосходившему противнику, соперничали друг с другом в усердии и мужестве. При каждой атаке они дорого платили за каждый шаг отступления, которое было им предписано. Сражение в Тыкоцине было весьма оживленным и кровопролитным. Поляки хотели перейти мост вслед за нашим арьергардом, который понес значительные потери. Мост был разрушен гвардейскими саперами под плотным картечным огнем. Видя, что гвардия отступает перед их ударами, поляки со своей стороны посчитали, что их войска устали, а количество потерь вынуждает их к долгому отступлению, кроме того, с тыла им угрожала начавшая, наконец, движение наша главная армия. Таким образом, им не осталось другого выбора, как быстро удалиться с театра военных действий и позаботиться о собственном спасении. После 4 дней отступления 11 мая гвардия снова начала наступать, она перешла Тыкочин и занялась преследованием поляков. Их отступление вскоре превратилось в бегство. Преследуемый легкой гвардейской кавалерией, их авангард заботился только о том, чтобы уйти как можно быстрее, они побросали своих раненных, обозы, ружья и продемонстрировали полный беспорядок плохо руководимых и упавших духом войск.

Узнав, что в Нуре большой отряд под командованием генерала Лубенского прикрывает правый фланг неприятеля, Дибич направил туда графа Вита с тем, чтобы выбить их оттуда в то время, как основная армия продолжила свое движение на Цехановец. Нур был взят после первой же атаки, а Дубенский был обязан своим спасением только густому лесу, сквозь который в полном беспорядке отступили его войска. На следующий день, 13 мая фельдмаршал соединился с гвардией и таким образом, вместо того, чтобы воспользоваться ошибкой противника, отрезать ему пути к отступлению и разбить его одним ударом, он оказался лицом к лицу с ним. Он соединил свои силы с гвардией, которая одна была вполне в силах преследовать ослабленных и деморализованных поляков.