Андрей Ветер - Кино без правил

На моих глазах прежняя цивилизация была выдавлена новой. Новая удобнее, но она бездушнее.

***

Хочу вобрать в себя весь мир. Это очень интимное чувство – быть со всеми сразу. Это очень религиозное чувство. Заниматься любовью с мыслями всей планеты, с чувствами всех, кого знаешь и кого не знаешь. Я хочу быть со всеми, со всем необъятным миром. Но мир этого не хочет. Сопротивление слишком велико. Меня наполняет интимность, а вокруг меня – замкнутость. Или дело в том, что я просто не умею быть сразу с целым миром, не умею проникать в каждое сердце. Хочу заниматься любовью со всеми женщинами, не соприкасаясь с ними, хочу заниматься любовью с помощью слов и кинокамеры. Хочу, но у меня не получается. Вся моя жизнь была наполнена этими желаниями, и я думал, что они глубоко личные, но они не личные, они изливаются на меня из окружающего мира, от тех людей, которые прячутся в своём панцире. Я только отражаю их, но отражаю от себя.

***

«Настоящее искусство обладает особенностью воскрешать давно минувшие события, делая свидетелями происходящего. Но удивительно, что похожую силу имеют пожелтевшие листки армейской газеты, выцветшие фотографии, перетёртые по сгибам письма. От них тоже перехватывает дыхание, они тоже обжигают сердце… В толстых романах нас поражают вкраплённые в них подлинные документы. Хроникальные кадры, вмонтированные в художественный фильм, зачастую оказываются в нём сильнейшими. А многочисленные документальные киноленты, повести, пьесы, скомпанованные из дневников, писем и т.д., где определённый жанр используется лишь как привычная форма, главное – заложенный в них чудовищной мощности заряд достоверности, истинности» (Константин Ваншенкин «Наброски к роману»).

***

Понимаете ли вы своё счастье? Есть ли оно у вас? Или вы лишь говорите, что оно есть?

***

В фильме «Beginners» звучат такие слова: «К тому моменту как ты становишься настоящим, большинство твоих волос уже выпали, глаза вывались и ты трещишь по швам. Но это уже не имеет значения, потому что ты – настоящий. Ты будешь казаться некрасивым только людям, которые не понимают».

Отец в семьдесят лет признаётся сыну в своей гомосексуальной ориентации. Он приглашает друга жить с ним под одной крышей. Когда отец сообщает сыну об этом, сын спрашивает: «Ты думаешь, это хорошая идея?» – «Просто порадуйся за меня», – отвечает отец.

Меня пронзили его слова. «Просто порадуйся за меня» – как мало этого в жизни. Повсеместная фальшь и равнодушная вежливость – вот наполнение жизни. Слишком мало искренности, и совсем редко можно увидеть, что кто-то радуется за друга и уж тем более радуются за постороннего человека. А ведь это самое простое, самое доступное – порадоваться за того, кто хотя бы на короткое время почувствовал счастье.

***

Из интервью Квентина Тарантино: «Я не делал раскадровок, потому что не умею рисовать, и мне не хотелось, чтобы кто-то другой делал их, так как он не смог бы правильно выстроить кадр. Но я мог писать, поэтому я делал краткие, но исчерпывающие заметки, в которых подробно всё описывал. Камера делает то-то, с этой точки она снимает это… все возможные перестановки и т. д. Мы обсуждали каждую сцену, потом Анджей выстраивал всё по своему усмотрению, а я говорил: „Да, это мне нравится“, или „Нет, мне это не нравится“, или „Да, так лучше. Думаю, так интереснее“. Он выстраивал кадр более агрессивно, и я говорил: „Мы не можем снимать всё с движения. Мы никогда не закончим“. Как ни странно, кто-то дал мне совет: „Квентин, ты так неистов. Твой оператор не должен быть взрослее тебя, говорить тебе – нет, нет, так нельзя. Тебе надо подыскать кого-нибудь ещё более необузданного, чтобы занять позицию старшего“. Как такое могло в голову прийти? Это была в точности наша ситуация. У меня были фильмы, которые я хотел просмотреть с Анджеем. „Я хочу, чтобы ты посмотрел вот это и вот это“. А он отвечал: „Я просмотрю всё, что ты хочешь, но мы должны смотреть это без звука“. Так, в абсолютной тишине, мы отсмотрели восемь отобранных мною фильмов. Я никогда в жизни не проделывал подобного, – разительный контраст, просто день и ночь. Ты по-настоящему постигаешь изображение, цвет, стиль фильма. Это потрясающе».

***

Иногда я делюсь с кем-нибудь моими впечатлениями о фильмах, рассказываю о том, что произвело на меня впечатление. Бывает, что нравится не весь фильм, а его эстетика или какие-то отдельные сцены. Крайне редко чьё-то мнение совпадет с моим, но если такое происходит, то мне сразу начинает казаться, что это есть проявление некоего родства душ. Какая наивность! И какая жажда духовного родства! Цепляюсь за соломинки, даже за те соломинки, которых в действительности не существует, которые я выдумываю.

***

Давно обратил внимание, что среди обилия новых фильмов и сериалов мне нравятся иногда те, которые не должны бы нравиться. Я бы поставил на этих фильмах клеймо «майнридовщина». Эти фильмы переполнены событиями, приключениями и сюжетными поворотами в таком количестве, что исчезает всякое правдоподобие. Кроме того, некоторые события там происходят вопреки здравому смыслу и вызывают ощущение того, что сценаристы совсем не знакомы с профессиональной стороной предмета, о котором сочинили свою историю. И всё же я смотрю эти фильмы с величайшим интересом и получаю большое удовольствие.

Сегодня я впервые задался вопросом, как такое может быть? Почему я, столь требовательный к литературе и кинематографу, с такой лёгкостью принимаю некоторые фильмы, где «правда жизни» беспардонно искажена, переврана, в результате чего рассказанная история сводится к примитивным шаблонам? И вот, охватив взглядом эти фильмы, я понял, что главное в них – атмосфера. В этих фильмах создана атмосфера, создан в мельчайших подробностях мир, где живут и действуют выдуманные персонажи. В большинстве случаев это исторические картины, что означает трудоёмкость и кропотливость в их создании. И чем больше объектов (улицы, комнаты, театры, туалеты, подвалы, офисы и т.д.) создано в фильме, тем правдоподобнее выдуманный мир и тем глубже мы погружаемся в него. Чем примитивнее интерьеры и декорации в целом, тем меньше я верю происходящему, даже если речь в фильме идёт о серьёзных вопросах. Чем меньше атмосферы, тем меньше правды.

Фантастика и фэнтези страдают сильнее всего из-за непроработанных декораций. Исторические картины – тоже.

Мир, показанный в хорошем кино, может быть выдуман от начала до конца, но в этот мир легко поверить, если всё в нём выглядит настоящим – от богатой вышивки на платье до замызганного уличного сортира.