Андрей Ветер - Кино без правил

Такой тонкой, чувственной эротики я не видел больше ни в одном фильме.

***

«Война и мир» Сергея Бондарчука не имеет равных себе во всей истории мирового кинематографа. Это не просто пересказ романа Льва Толстого, это самостоятельное художественное полотно. И дело не в масштабных батальных сценах, которые сами по себе грандиозны и уникальны. Дело в живописи кинокадров. Их особенность заключена в постоянном движении. Сергей Бондарчук понял главное в кино: монологи и диалоги не могут держаться только на крупном плане говорящего, как бы хорош ни был исполнитель роли. Текст должен звучать на постороннем изображении. Много раз в «Войне и мире» мысли персонажей звучат, когда на экране показан полёт над полями, реками, над передвижением армейских колонн. И почти всегда в этом движении кинокамеры есть завершение – какой-то наезд (часто стремительный) на некую точку. И этот наезд всегда звучит как усиление той или иной мысли.

В моих фильмах изображение и текст живут в параллельных плоскостях. На фестивалях многие обращали на это внимание, но я не мог объяснить, почему делаю так. Я просто чувствовал, что изобразительный ряд не должен отвлекать от текста, он должен быть неспешным, когда за кадром звучит голос. Много позже я обратил внимание на то, что в «Войне и мире» используется именно такой приём, но профессиональнее и точнее. Быть может, с детства я впитал что-то из этого фильма, научился самостоятельно у него тому, чему меня даже не пытались учить позже во ВГИКе?

***

«Война и мир». Разные варианты смерти на экране.

Сцена расстрела в охваченной пожаром Москве. Без звука выстрелов. Только звук колокола. И повисшее на верёвках тело. Исчерпывающе. Нет надобности больше в деталях. Всё показано и наполнено эмоциями. Никакой натурализм с выпотрошенными кишками и разорванным черепом не дал бы зрителю столько, сколько дала сцена расстрела, где все звуки умерли от ужаса.

Смерть Болконского. Он лежит в кровати, напротив него сидит Наташа и вяжет что-то. Внезапно Наташа как бы растворяется на фоне стены, появляется множество людей, ранее знакомых Болконскому, идёт лавина людей. Он взирает на них с ужасом и недоумением. И тут стена вздрагивает, наступает тишина. Звук стихает. Болконский поднимается с кровати и с усилием распахивает огромную дверь. Он – крохотный, дверь – безразмерная. И – тьма. «Я умер. Я – проснулся. Да, смерть – пробуждение», – слышим мы его предсмертные мысли. И опять мы видим небо, которое нависало над Болконским, когда он лежал тяжело раненый под Аустерлицем.

Петя Ростов перед последним боем. Все гусары спят. Петя созерцает ночь: искрящиеся капли росы, искрящаяся вода в ручье. Всё вокруг постепенно изменяет свои формы, искажается – надвигается сон. Слышится какое-то пение. Петя думает: «Да, это я во сне, это у меня в ушах». Музыка накрывает его лицо, клубятся морские волны и небесные молнии. Петя стоит среди облаков и тянет вверх руки. А когда он медленно открывает глаза, мы видим утро в чёрно-белом цвете. Почти минуту всё происходит в мутном свете, в чёрно-белом виде. Затем – выстрел, дым, и вновь появляется цвет, всадники мчатся. Затем – взрыв, и снова всё уходит в чёрно-белую гамму, словно возвращается в сонное состояние Пети. Он ранен, падает с коня и умирает…

Сколько разнообразных находок. «Война и мир» может служить нескончаемым источником вдохновения для тех, кто ищет, кто нуждается в небольших подсказках.

***

«Пепел и алмаз» Анджея Вайды.

Мачек и Кристина прощаются после любовного свидания. Мачек видит Щуку, которого должен убить в ближайшие часы. Кристина спешит вернуться на работу в баре, она выходит из кадра, когда Щука просит у Мачека спичку. Это второй раз, когда Мачек даёт прикурить Щуке, глядя ему в глаза. Мачек ощущает себя отвратительно, он весь сжимается. И в этот момент в кадр входит Кристина. Она видит терзания Мачека. Мы, зрители, знаем, в чём дело, но Кристина не знает. Она просто обнимает Мачека, он прижимается к её груди и спрашивает: «Побудешь со мной ещё полчасика?» Для него это, возможно, последние полчасика жизни. Они вдвоём в кадре, она кивает и чуть заметно улыбается. Она рада его желанию быть с ней. Она не знает причины – это вовсе не любовь с его стороны. Они спускаются по лестнице и присоединяются к танцующим. Камера неторопливо отъезжает (замечательно сделано), и на переднем плане бежит вода по стеклу – дождь. Всё снято одним планом: движение камеры, появление дождя на стекле и танцующие, а затем выбегающие на улицу Мачек и Кристина. Теперь они становятся на переднем плане, а окно, по которому стекает вода, – позади них. Просто, точно и объёмно. Такое редко увидишь в кино.

«Пепел и Алмаз» – лучший фильм Вайды и один из лучших фильмов мирового кинематографа.

***

Я любил кино с детства, но совсем не разбирался в нём. Точно так большинство мужчин любит женщин, но абсолютно ничего не смыслит в их характере – одни сражают наповал, другие кажутся ожившей, но бестелесной сказкой, третьи безудержно влекут физически, но вне постели их невозможно вытерпеть ни минуты. Словом, так или иначе нравятся многие, но почему именно нравятся – непонятно.

Фильм «Сталкер» я посмотрел, будучи студентом третьего или четвёртого курса МГИМО. Первые полчаса просто раздавили меня, уничтожили все мои прежние представления о кино. Оторваться от экрана – невозможно. Контрастный жёсткий рисунок изображения, почти полное отсутствие действия, разговоры о смысле жизни. Мне казалось, что прошла вечность, прежде чем три человека достигли зоны. А потом ещё вечность в зоне. Они шли и шли, и ничего не происходило.

Мои знакомые жёстко критиковали «Сталкер»: «Это совсем не Стругацкие и совсем не „Пикник на обочине“». А я не читал «Пикник на обочине», а когда прочитал, то не мог понять их возмущения, ведь это совершенно разные произведения, сравнивать их глупо.

Я смотрел «Сталкер» на экране несколько раз, и он затягивал меня глубже и глубже в пучину мира, сотворённого Андреем Тарковским. Помимо изображения, меня гипнотизировал звук. Больше ни в одном фильме Тарковского нет такой симфонии звуков. Он всегда тщательно работал со звуком, но «Сталкер» – вершина. Сколько разного хруста под ногами, всевозможных камешков, железяк, битого стекла. Оператор показывал крупно лица людей, а зритель слышал громкий звук их шагов и ушами «видел» мусор и слякоть под их ногами. Сегодняшние режиссёры непременно показали бы этот мусор крупными планом, а Тарковский ничего не дублировал: звук говорит сам за себя, он дополняет изображение с одной стороны, а диалоги наполняют фильм с другой стороны.

***

Прокатная система Советского Союза имела особенность: для главных кинотеатров делались цветные копии фильмов, а для второстепенных экранов печатались чёрно-белые копии. Впервые я узнал об этом, когда попал на самый первый сеанс фильма «Ангар 18» в кинотеатре «Звёздный». Это был огромный кинотеатр, в нём часто проводились недели зарубежного кино, проходили премьерные показы и фестивальные программы. По какой-то причине я прогуливал первую «пару» в институте и решил скоротать время в «Звёздном». Афиша обещала увлекательную историю о полёте в космос, и я пошёл на первый сеанс. Фильм был чёрно-белый. Я принял это как должное, но во второй половине дня кто-то из моих сокурсников, тоже прогуливавший занятия, сходил на «Ангар 18» и рассказал о потрясающих красках марсианских пейзажей, и я понял, что на первый сеанс ошибочно привезли копию для «вторых» экранов и срочно поменяли её на нужную.