Борис Кудрявов - Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

Дело закипело: рукописи стихов расшифровывались, Акимов делал основной текст, отдельно — варианты. Все потом передавалось Высоцкому. Взамен получал новую порцию. Копированием занимался Андрей Крылов. Шла работа над будущим вариантом первой книги стихов поэта.

По словам Бориса Спартаковича, через их руки прошло не менее пятидесяти процентов рукописей поэта. После смерти Высоцкого часть произведений осталась у Акимова. И вскоре его стали разыскивать какие-то люди. Хотя многое оставалось еще непереснятым. Борис взял ответственность на себя, стал тянуть время. Не было уверенности, что рукописи попадут в надежные руки. И только когда копирование было завершено, все передали отцу Высоцкого и Марине Влади. Правда, до этого момента на молодых ребят грубо наезжал кое-кто из друзей Высоцкого, были звонки с угрозами. В квартире Акимова даже устраивался обыск. Кем? С чьих санкций?

Да, многое, связанное с именем Высоцкого, для людей его окружения — табу. Их нежелание говорить откровенно будто под запретом каких-то влиятельных сил. Ведь даже акт передачи рукописей в ЦГАЛИ оценивается ими вовсе не как добровольно-благородный шаг со стороны Марины Влади. По словам того же Валерия Янкловича: «Я знаю только, как „трудно“ возвращали рукописи Акимов и Терентьев… В конце концов, по-моему, Крылов вернул часть рукописей Марине. А Семен Владимирович говорил, что остальное они вернули ему, а он передал рукописи в ЦГАЛИ бесплатно. В отличие от Марины, которая якобы отдала архив за деньги».

Якобы… То есть достоверных данных нет. А просто так эти люди говорить ничего не станут: слишком велика для них цена вопроса. Моральная, естественно. Похоже, архив был сдан лишь после серьезного давления на вдову Высоцкого со стороны неких государственных структур Советского Союза.

Вот инфо от Янкловича: «Родители и в дела с архивом тоже не вмешивались, во всем доверяя Марине. Но когда она уехала, их поведение переменилось. По-моему, кто-то начал на них влиять. Они стали требовать, чтобы архив был возвращен домой. Отец вызвал меня и стал говорить о своих связях с КГБ и т. д. Родителям кто-то внушил, что вот Янклович женат на американке (Барбаре Немчик. — В.П.). Марина вообще живет за рубежом. И они хотят вывезти рукописи за границу и там продать… В общем, родители сказали, что они хотели бы на архив взглянуть. Пожалуйста, мы ничего не имеем против. Привезли, они „взглянули“. И тут возникло решение срочно переснять архив, а затем передать его в ЦГАЛИ».

Расклад по рукописям может быть примерно таким: процентов девяносто находятся в РГАЛИ и ГКЦМ. Процентов пять лежат себе где-то спокойно в каких-нибудь архивах — музейных, галерейных и т. д. А еще пять процентов, скорее всего, в частных руках.

Известный исследователь творчества Высоцкого Сергей Жильцов мои догадки об утечке рукописей из архива осторожно разрешил так: «Мне неизвестно, чтобы кто-то из бывших сотрудников музея Высоцкого попользовался его архивами из каких-то корыстных соображений. Но если это и так, кто и как теперь это докажет? Не пойман, как говорится, не вор.

Рукописи, выставляющиеся на аукционах, все из частных коллекций. Другое дело, как они могли туда попасть? И кто станет в этом разбираться? А то, что я выступаю экспертом, ни о чем таком предосудительном не говорит. Никто ни на кого в суд еще не подавал. Аукционы — единственная форма обнародования, выявления неизвестных вещей, связанных с Высоцким. Во-первых, сохраняется анонимность по отношению к источнику появления подлинников. А кто и что за этим стоит? Зачем всем знать? Рукопись сама за себя как бы говорит: я существую!

Основной же, сохраненный благодаря усилиям Марины Влади архив принадлежит российскому государству и хранится в РГАЛИ. По воле наследников он остается закрытым».

Простой и категоричный ответ Жильцова. Наслушавшись однажды от «высоцкобрехов» запредельщины о полном закрытии доступа в РГАЛИ, счел для себя нужным выяснить обстановку и написал туда письма. Ответы пришли незамедлительно:

Заместитель директора РГАЛИ Злобина Галина Рауфовна:

Вдова и сын часть материалов закрыли. Не хотят, чтобы посторонние люди с ними знакомились. Остальные документы открыты. Приезжайте, работайте.

Заведующий читальным залом РГАЛИ Неустроев Дмитрий Викторович:

В фонде Высоцкого три описи. С описями можно поработать в читальном зале. Предварительно записавшись. Предоставив письмо от редакции, в которой вы работаете.

Что касается документов: чтобы посмотреть документы из 1-й и 2-й описи, нужны разрешения в письменном виде от Никиты В. и Марины Влади. Что касается 3-й описи, нужно письменное разрешение от Сергея Жильцова.

А для чего это вообще нужно? Изучать документы, до которых не добраться? — в который уж раз спросит дотошный читатель. — Копаться в каких-то рукописях?

Вот для чего: не найдена, к примеру, рукопись последней песни Высоцкого «Грусть моя», нет активных доказательств его авторства стихотворения «Казалось мне, я превозмог…». Некоторые «веды» считают, что стихотворения «Мой черный человек», «Меня опять ударило в озноб», «Я никогда не верил в миражи» написал не Высоцкий.

Споры о Высоцком давно вышли за плоскость песен типа «Ой, Вань, гляди какие клоуны…».

На имени Высоцкого идет активное паразитирование. Особо муссируются темы о национальности поэта и его причастности к органам ГБ. По всему видно: Высоцкий по-прежнему остается одним из культовых символов нашей жизни. А те стихи, которые упоминаются выше, как раз многое проясняют. Образ глашатая правды трансформируется со временем. Как бы открываются новые его черты, качества. А вот насколько они правдивы — большой вопрос!

Хорошо, что поэты не ставят печати на своих рукописях. Иначе это были бы декларативные документы. Пусть даже если загадки, оставляемые ими потомкам, никогда и не разрешатся. И такие загадки всегда были и остаются очень привлекательными для исследователей.

Как, к примеру, вот эта:

На самом деле эти стихи написал не Высоцкий. А в шутку сочинил большой шалун от поэзии Георгий Фрумкер, с которым мы разрешили когда-то вопрос об авторстве этого чудесного стиха в прямой беседе:

— Зачем вы ввели в заблуждение фанатов Владимира Высоцкого?