Принс. The Beautiful Ones. Оборвавшаяся автобиография легенды поп-музыки

Принс играет на гитаре в постели в своем новом доме на Франс-авеню, апрель 1978 года. (Фото (с) 1986 Джозеф Джаннетти.)

«Я сфотографировал батарею и свое отражение в зеркале ванной комнаты», – написал Принс. Это оказалось частью более масштабной фотосессии, которую он провел в одиночестве в ванной комнате дома 2810 по Монкальм, одетый в красные леггинсы, обрезанные джинсы и, иногда, с «фальшивой рукой». («Если вы понимаете мой цвет, положите руку в промежность», – пел он позже на Purple Music.)

Сначала я уехал в Нью-Йорк пожить со своей сестрой. Тогда я получил два предложения. Единственная проблема заключалась в том, что у меня не было кошки, которая боролась бы за меня, чтобы заполучить художественный контроль над производством. (New York Rocker, 1981.)

Принс в Миннеаполисе, апрель 1978 года, то самое время, когда вышел его дебютный альбом For You.

Тот период был частью поиска… Пока я жил с сестрой Шэрон, я познакомился с женщиной-продюсером, которая всегда была занята своими собственными делами. Она смотрела на меня только как на певца и была из тех, что выбирают шелковые накидки, туфли на высоком каблуке и белые кадиллаки. Знаете, те которые одеваются и поют одну и ту же партию – хороший костюмер и милый певец. Я попытался объяснить, что, хотя у меня и нет ключа к звукозаписывающей индустрии, я знаю себя и знаю, что я не буду делать ради его получения. Я сказал ей, что никогда не считал себя певцом. Я видел себя инструменталистом, который начал петь по необходимости. Я пытался объяснить, что для меня мой голос – это просто один из инструментов, на которых я играю. Это лишь одна из тех вещей, которые я творю. (Insider, 1978.)

Принс, стоящий перед холмами в районе залива, октябрь 1977 года.

Я пою фальцетом. Когда мой голос изменился, он стал ниже, и я не мог извлечь из него никакой силы. Можно сказать, что я не мог получить из него жизни. Энергия – ее я тоже не мог получить от этого голоса. С высоким голосом было легче попасть в более высокие ноты. В слове «высокий» есть что-то такое, что мне нравится. Есть что-то особенное в этом слове. И еще мне больно петь низким голосом, когда я пою слишком громко. А при фальцете – нет. (The Minneapolis Star, 1979.)

Когда я вернулся в Миннеаполис, то впервые встретил Оуэна Хасни. Я поговорил с ним по телефону. И он хотел устроить представление. Главное, что он сказал, что никто не должен выпускать мою пластинку – это должен сделать я сам… Оуэн верил в меня, по-настоящему верил в то, что я могу играть на всех инструментах. Больше не верил никто…

Хотя Принс и не включил этого в свою фотокнигу, он сохранил из предыдущей поездки в Лос-Анджелес этот снимок, сделанный 27 мая 1977 года. До того как он подписал контракт с Warner Bros., его пыталась соблазнить компания A&M Records, которая выследила его и поселила в отеле Beverly Wilshire. Он позировал на ступеньках отеля, устланных красным ковром, и написал на обратной стороне фотографии «On A&M».

Я, конечно, получил пару предложений, и единственная разница между ними и Warner Bros. заключалась в том, что Warner не хотели позволять мне самому заниматься производством, не хотели позволять мне планировать что-то, что касается записей. (Musician, 1983.)

Я самый настоящий упрямец. Если я в это верю, то действительно борюсь за свое мнение. Я считал, что должен спродюсировать свой первый альбом сам. Люди, стоящие у власти, пытались сопоставить меня с тем, что происходило в моих песнях. Я хотел уйти от этого. Итак, я погасил Soft and Wet, и это было замечательно. Больше никто этого не делал. (Ebony, 1986.)

В последние дни создания For You – и, по стечению обстоятельств, в то же самое время, когда он начал собирать эту фотокнигу – Принс сломал свой заветный синтезатор Polymoog, один из инструментов, который, как он чувствовал, даст ему новый и отличительный звук. Хасни поспешил взять напрокат еще один у кинокомпозитора Ширли Уокер. «Удачи с альбомом, – написала она на счете. – Надеюсь, что он станет платиновым на первой неделе».

Я хотел создать альбом с другим звучанием. Мы изначально планировали использовать духовые, но очень трудно звучать по-разному, если вы используете одни и те же инструменты. Не используя духовые в этой пластинке, я мог бы сделать альбом, который явно звучал бы иначе. Поэтому я выбрал другой вид духовых, мультитрекинг синтезатора и некоторых гитарных линий.

Еще один снимок Принса на работе в студии Sound 80 в Миннеаполисе, делающего демоверсии песен из For You, сентябрь 1977 года.

Я думаю, что основная причина падения артистов заключается в том, что, когда они пытаются играть на всех инструментах сразу, у них не получается это делать одинаково хорошо, всегда будет какой-то изъян. Или же они попросту не играют каждый трек с одинаковой интенсивностью. Это трудный проект, но вы должны каждый раз делать вид, что это будет ваш единственный трек и что вы тот парень, который будет играть на этом инструменте. Поэтому каждый раз, когда заходите в студию звукозаписи, вы должны играть так, будто это ваш единственный шанс. Если вы это сделаете, то в итоге получите целую группу, которая играет с той же интенсивностью. (The Minneapolis Tribune, 1978.)

Эти две версии текста песни Soft and Wet, первого сингла Принса, заставляют его создавать творческие модели, которые он поддерживал на протяжении всей своей карьеры. Во-первых, создание нескольких рукописных черновиков его текстов, каждый из которых является продолжением предыдущего; во-вторых, использование игривых псевдонимов, чтобы абстрагироваться от работы. Здесь он использует Перси, имя, к которому он возвращался в семидесятых годах, иногда в сочетании с Багонией. В другой тетради он записал такие фальшивые имена, как Декстер Каннингбоул, Альфред Хоркельсби, Сейму и Харриет Табмен.