Брюс Дикинсон - Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden

Кто-то из наших техников раздобыл кое-какие наркотики, и мы убедили Йозефа попробовать немного. Результат был незамедлительным и, боюсь, долгоиграющим. Йозеф встал на кровати и жестом призвал присутствующих к тишине.

– Вот это хорошая женщина! – сказал он, присев на корточки, будто бы садясь на воображаемый член. Еще два таких же невидимых члена он держал в руках, и двигал языком за щекой так, словно делает минет. Йозеф начал петь песню «Голубой Дунай», двигаясь вверх-вниз и из стороны в сторону в на удивление четком ритме.

– Очень хорошо, Йозеф, – очевидно, что с этим нужно было еще немного поработать, но, все же, мы добились прогресса.

Когда мы ехали на одну из концертных площадок через сельскую местность, он показал пальцем на обочину.

– Вон там секретная военная база.

– Там самолеты «МиГ»? – спросил я.

– Да! «МиГ 21».

Мне нравился Йозеф. На самом деле, мне понравились все поляки, которых мы встретили.

Польские города выглядели, по большей части, довольно удручающе. Мы остановились в престижном отеле в Варшаве, но после одного пьяного вечера я проснулся в варшавской квартире, которую впервые видел. Вокруг были люди, которых я не знал и которые не говорили по-английски. Как оказалось, накануне вечером я напился с Говардом Джонсоном, журналистом, который должен был освещать концерт. Мы оказались в машине, были остановлены полицией, и наши сопровождающие сказали копам, что мы тоже поляки. Так мы оказались в той квартире, страдая от похмелья и слушая хозяйские кассеты, записанные с радио.

От яркого солнца было больно. У нас было несколько злотых, местной валюты, и мы вышли на улицу, оказавшись во дворе многоэтажного жилого комплекса. Здания были серыми и обшарпанными, люди выстраивались в очереди на трамвай или автобус, а с телег, запряженных лошадьми, продавались овощи.

Мы ждали около часа, прежде чем сумели разыскать такси, и, хотя у нас не было при себе денег, было очевидно, что мы иностранцы. Несмотря на свои длинные волосы, мы очень хотели попасть в отель El Posh. В том числе и по той причине, что тем вечером у группы не было вокалиста, и некому было петь на концерте.

Остальные города, в которых мы побывали, ничем особо не отличались. Нас привезли на шопинг в универмаг, но купить там было почти что нечего. Здание очень мало изменилось со времен оккупации, когда там располагалась штаб-квартира гестапо. Некоторые из площадок, на которых мы выступали, были спортивными учреждениями, и стадион Сподек был спроектирован таким образом, чтобы напоминать гигантскую летающую тарелку. Невероятная глупость.

Во Вроцлаве мы играли в Зале Столетия, и это был весьма волнующий опыт. В огромном зале висел красный бархатный занавес, закрывавший центр купола. Скоро причина этого стала нам понятна. Железобетонные потолочные балки там были выполнены в форме нацистской награды Железный Крест. Демонтировать эту конструкцию, не обрушив крышу, не представлялось возможным. Поэтому ее просто завесили тканью.

В стенах за кулисами имелись встроенные шпионские глазки, чтобы гестапо могло наблюдать за зрителями и, вероятно, оценивать их личный энтузиазм относительно нацистских пропагандистских шоу. Ходили слухи, что тоннели под этим зданием простирались вниз на добрых семнадцать этажей.

Останки нацистской Европы, казалось, преследовали нас повсюду. Остров Джерси, на котором мы бывали ранее, тоже был оккупирован нацистами и превращен в укрепленный узел. Большая часть бетона была все еще там, а рабочие, которые умерли при строительстве – и некоторые из них были пленными поляками – просто были замурованы в стенах там, где они упали замертво.

Безусловно, самым отрезвляющим и удручающим проявлением призраков прошлого Европы стало посещение Освенцима, где смерть планировалась, упорядоченно и жестко, была клинически неизбежной.

В нашем перегруженном визуальной информацией мире геноцид утратил способность шокировать людей. «Красные кхмеры», сталинские чистки – все это, кажется, слилось воедино в массовом сознании. Геноцид происходит где-то в мире прямо сейчас, но лишь мысль о невинном ребенке, обреченном на смерть, причиняет боль до глубины души… если, конечно, вы не отказались от этой идеи, не променяли ее на «просто выполнение приказов».

Над Освенцимом не летают птицы. Ни одна, никогда. Как будто сама местная почва отравляет воздух зловонием смерти и зла тех, кто ходил по ней, планируя ужасные массовые убийства. Именно банальность планирования казней в промышленных масштабах, контрастирующая с криками в газовых камерах, и является истинным мерилом ужаса. Этот ужас, полагаю, является потаенным страхом перед тем, что все мы в глубине души можем быть такими же монстрами. Одна лишь только мысль об этом заставляет меня вздрагивать.

Я много плакал после той поездки. Я был зол и молчалив. Никогда, за исключением поездки в Сараево во время осады десять лет спустя, я не чувствовал такого же напряжения.

Из Польши мы уехали, сняв документальный фильм, побывав на польской свадьбе, а также записав пьяную кавер-версию на «Smoke on the Water» и снова полюбив водку.

Потом кавалькада наших грузовиков въехала в Западную Европу. Конечно же, нас всех арестовали за наркотики в Германии. Ну, на самом деле нет. Это был великий арест великих Iron Maiden за наркотики, которого не было.

Я спал в своей кровати в гостиничном номере, когда в дверь постучали.

– Горничная не нужна! – простонал я.

– Это полиция.

Я открыл дверь. Очень вежливый молодой парень в штатском показал мне свое удостоверение.

– Мы ищем наркотики. У вас что-нибудь есть?

– Э… нет.

– Вы не возражаете, если я посмотрю?

– Нет-нет. Давайте.

Он очень аккуратно обшарил мои сумки и сказал: «Спасибо».

– Извините, но что происходит?

– Один из ваших водителей вез наркотики контрабандой, – сказал он. – Мы изъяли два килограмма героина плюс травку. Когда мы его нашли, он был настолько не в себе, что даже не мог встать.

Что ж, это был просто потрясающий момент. Я позвонил в номер тур-менеджера и выглянул в коридор, чтобы посмотреть, как полиция уводит его грустного помощника. Полагаю, рядом с его постелью нашли недокуренный косяк. Не стоит брать с собой в дорогу наркотики – это всегда очень серьезный риск.

Я оделся и пошел в ресторан. В углу на нервах сидела половина нашей команды техников, все они оплачивали штрафы за хранение минимально допустимого количества наркотических веществ. С крыши за нами наблюдали полицейские с биноклями. Это все были весьма серьезные дела.

Кто бы ни сообщил в полицию о содержимом кабины водителя грузовика, он сделал какие-то умозаключения, а полиция, в свою очередь, пришла к неким собственным выводам. Они проследовали за нашим кортежем до пункта назначения, которым и был отель.