Брюс Дикинсон - Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden

Говоря между нами, мы выиграли командный чемпионат Великобритании и представляли нашу страну на европейских чемпионатах. Под неожиданным покровительством фехтовального клуба Hemel Hempstead.

Только десятеро из нас два или три раза в неделю встречались в мрачных школьных спортзалах или общественных центрах. Над всем этим стоял мой венгерский наставник Жолт Вадасффи – раздражительный, эксцентричный, но совершенно блестящий тренер.

У Жолта были седые волосы, он разговаривал как граф Дракула, и при виде его девушки падали в обморок в коридорах, несмотря на то, что он был вдвое старше их. Он был одним из самых молодых спортивных вундеркиндов Венгрии, но его спортивная карьера там оборвалась после того, как в стране началась революция, и под окнами дома Жолта в Будапеште начали ездить советские танки, присланные подавлять восстание. В возрасте 16 лет он взял свой паспорт и отправился в Австрию. Он преподавал фехтование по всей Европе, а также побывал одним из актеров фильма «Досье Икпресс» (где сыграл злого болгарского врача) и пилотом гоночного автомобиля, после чего занялся импортом и экспортом бытовой техники.

Его первой и главной любовью было фехтование. Когда мы похоронили его, на крышке гроба лежала его защитная перчатка, а клинок Жолта покоился рядом со своим хозяином.

Жолт был почти как второй отец моему приятелю по фехтованию Джастину, как в социальном, так и в спортивном плане. Жолт жил на другой стороне долины от моего импровизированного бильярдного зала. Он приходил, и мы начинали тренироваться. Через некоторое время я понял, что раньше у меня никогда не было тренера, который готов был потратить свое время на то, чтобы научить меня думать. Думаю, когда профессионалы из мира боевых искусств говорят о том, что кто-то является мастером, они имеют в виду именно это. На самом деле мастер фехтования является чем-то большим, чем тренер. Он передает своим ученикам философию мысли, стратегии и движения. Это очень личный опыт, и трудно описать словами степень его погружения в свое дело на проводимом на полной скорости уроке фехтования лицом к лицу.

В какой-то миг в развитии отношений между учителем и учеником происходит озарение. Я имею в виду, в буквальном смысле. Это как если бы вы вдруг сбросили оковы, и ваши тело и разум освободились от намерения – освободились от тирании вопроса «что, если?». И неизбежно следующего за этим вопросом страха перед неудачей.

Это случалось со мной несколько раз, когда в течение примерно 20 минут из нашего 45-минутного занятия мы занимались только вопросами расстояния, движения и ощущения соприкосновения и расхождения клинков. Разум словно переселялся в изогнутый кусок стали, который бодался и бранился с расположенным напротив оппонентом – уже не противником, а просто партнером в танце.

Слова не произносятся. Действия начинаются, прекращаются и возобновляются в соответствии с языком одного лишь клинка. После этого трудно объяснить людям, где вы побывали, так что лучше даже и не пытаться.

В самом начале, конечно, это не так. В начале это неловкое топтание на месте, неустойчивая координация, терпеливое повторение, исправление ошибок и постоянные разочарования – до тех пор, пока твои движения не начнут автоматизироваться, а ум не научится контролировать намерение, не заботясь о действии.

Мне повезло, что мой первый школьный учитель, Джон Уорсли, хорошо меня учил. Не столько на техническом уровне, сколько на интеллектуальном. Он преподавал как учитель, а не как просто тренер. Каждое действие было проанализировано; у каждого действия была мотивация, даже если это было желание сдаться и пойти домой.

Когда Брюс Ли написал свой классический труд «Дао Джит Кун До», он основывал свой анализ наступательных, оборонительных и контрнаступательных действий на системе, разработанной западной школой фехтования. Это очень эффективный и понятный аналитический инструмент, позволяющий разделить бой на составные элементы – и даже теннисные матчи, – потому что любой вид спорта, где люди сходятся один на один, является, по сути, схваткой по доверенности.

Iron Maiden должны были рано или поздно как-то повлиять на всю эту «внеклассную» деятельность, и вот начался процесс написания нашего следующего альбома, «Seventh Son of a Seventh Son». Это была одна из наших лучших работ.

Стив создавал основу альбома в своем доме в Эссексе, в Шеринг Холл. В этом доме имелась точная копия настоящего паба, настоящее футбольное поле с раздевалками для команды-хозяина и гостевой команды, ну и, конечно же, репетиционная комната и студия для записи.

Мы со Стивом возобновили сотрудничество в области написания песен. Он произнес слова «концептуальный альбом». Я навострил уши, а сердце мое забилось быстрее. История, театральность: у «Seventh Son» все это было.

Ну, не совсем так. Там было не совсем все, что я перечислил. Где-то в своей пыльной библиотеке, где хранится коллекция заплесневелых рукописей, я рассказываю историю о седьмом сыне, его семейных проблемах и неразделенной любви, которые заставляют его ужасно и трагически мстить. На самом деле мы не довели до конца причинно-следственные связи внутри этой истории: мои тексты были связаны с сюжетом, а тексты Стива – нет. Но ничто из этого не имеет значения в общей картине, поскольку сценическое шоу, обложка альбома и заглавный трек были более чем эпичными, чтобы удовлетворить верующих. Мне просто хотелось бы дать истории немного больше, пусть даже в формате графического романа.

Записывать альбом мы поехали в Германию, в невероятное место – многоэтажный отель «Арабелла» в Мюнхене. Студия Musicland находилась глубоко в недрах здания, в окружении обмотанных тряпьем отопительных и канализационных труб, корзин для белья и кухонного оборудования.

Во многих смыслах она напоминала мне студию Kingsway Иэна Гиллана, расположенную в подвале автостоянки в здании Управления гражданской авиации в лондонском Холборне. Мартин Берч записывал там с Deep Purple альбом «In Rock» и, конечно, там же Иэн Гиллан вытаскивал меня из туалета, покрытого блевотиной.

Сама студия Musicland была крошечной, а комната управления там – тесной, но в этом месте было сделано несколько отличных альбомов, от «The Game» Queen до «Rising» Rainbow. Для отдыха там имелся имевший дурную славу ночной клуб под названием «Сахарный домик», и потери там были частыми и болезненными.

Я нашел местный клуб фехтования, MTV Munchen и приступил к тренировкам, а также совершенствованию своего мастерства в танцах на столе. Немцы были в восторге от моих пьяных танцев после тренировки. Я мог станцевать приличный казачий танец, если пил достаточно пива, и посетители греческого ресторана, казалось, наслаждались этим зрелищем.