Пол Трынка - Игги Поп. Вскройся в кровь

Нью-йоркская публика теснилась «У Макса», охваченная восторгом и ужасом: ведь, как замечает Биби Бьюэлл, модель агентства «Форд» и знаменитая подруга Тодда Рандгрена, «был элемент опасности: все знали, как он ведет себя на сцене». На вторую ночь клуб был опять переполнен, и когда Игги пошел по столам и стульям, зыркая в толпу, случилась беда: стул покачнулся (или его нарочно отодвинули), Игги оступился и грохнулся на уставленный стаканами стол. Когда он поднялся, Найт Боб увидел, что грудь и подбородок у него изрезаны битым стеклом, а под ребром колотая рана; покачнувшись, Игги прислонился к нему и запачкал его кровью. «Стоп, стоп! – крикнул Боб. – Прекратите концерт, так нельзя!»

Окровавленный Игги продолжал петь. Он обнаружил, что если отвести левую руку назад, кровь хлещет струей. «Ужас, прямо римская арена, – говорит Уэйн Каунти. – Я взбегал по лестнице посмотреть – “аааааххх!” – и обратно». Биби Бьюэлл вспоминает: «Мы не видели, как он упал, но когда он встал, было жуткое количество крови; с наших мест казалось, что там огромная рана». Найт Боб замечает: «У нас была такая поговорка: все что угодно можно починить с помощью куска изоленты. Но тут кровищи столько, что даже изоленту не прилепишь».

Как объясняет сегодня Джим Остерберг, «это просто так вышло. Случайно». (Единственная из всех свидетелей, Эвита уверена, что он поранился нарочно, от горя и вины, что Корел уехала в Англию.) Но вместо того, чтобы уйти со сцены, как сделал бы любой другой артист, Игги завершил сет из семи песен, и струящаяся по груди кровь стала определяющим образом в его карьере.

Это кровопускание было кульминацией процесса, начало которому положил концерт в апреле 1968 года, когда Игги был впервые освистан фанатами Cream. В те времена конфликт с аудиторией напоминал физиологический «театр жестокости» Антонена Арто – как и Игги, он верил: если жестко конфликтовать с бесчувственной публикой, брать ее на испуг, можно достигнуть некоторой чистоты. Но теперь, упиваясь своими физическими повреждениями, Игги, кажется, пошел дальше и вторгся в сферу перформанса, приближаясь к таким художникам, как Крис Берден, чье произведение «Выстрел», как известно, состояло в том, что ассистент выстрелил в него из ружья. (Впоследствии Берден был воспет в песне Боуи “Joe the Lion” с альбома “Heroes” .) Без сомнения, некий расчет в поведении Игги был, но при тогдашнем его нестабильном психическом состоянии было неизвестно, чем кончится этот нарастающий конфликт.

Через несколько дней пошел слух, будто бы Игги поранил себя от роковой любви к Биби Бьюэлл. По мнению некоторых давних поклонников, например Дэйва Марша, шумиха вокруг кровопускания – «пошлятина (fucking cliché) . Типа: вот до чего мы дошли!» Скотт Тёрстон вспоминает реакцию команды: «Шок… Мне было жалко Джима, и я немного злился. Какой-то протест против самого себя». После этой инициации Тёрстон понял, что «в группе как-то принято было хранить спокойствие в любой ситуации. Паники не было… но неприятно, конечно, плохой момент. Но впереди еще много было плохих моментов».

Когда все кончилось, Элис Купер протолкался в гримерку и, настояв, чтобы Игги была оказана медицинская помощь, отрядил своего пресс-агента Эшли Пэндла отвезти его в больницу. Ночью, весь в бинтах и швах, Джим вернулся в клуб – вполне возможно, повидать Биби Бьюэлл; позже фотограф Линн Голдсмит запечатлела их вместе: Джим с явным одобрением глядит на эталонную американскую красавицу. Более чем вероятно, что ранимый артист воспользовался увечьями, дабы завоевать ее симпатию, и вряд ли препятствовал слухам о своей неразделенной любви как причине этих увечий, – что, конечно, уже чересчур, если учесть, что познакомились они только после концерта. Как бы то ни было, он тут же включил по отношению к новой пассии свой фирменный режим: неустанное обаяние и некоторое хитроумие.

В результате повреждений следующие два концерта были отложены, но нет чтобы лечиться и восстанавливаться – на следующий же вечер раненый отправился на концерт New York Dolls в “Madison Square Garden’s Felt Forum”. “The Dolls” быстро набирали силу, претендуя на замещение The Stooges в роли главных икон декаданса. В тот вечер Игги выглядел жалко; он еще столкнулся со стеклянной дверью, упал и повредил голову, а нью-йоркская гламурная тусовка буквальным образом со смехом перешагивала через него. К счастью, на этот концерт Биби Бьюэлл затащила Рандгрена – она-то и увидела поверженного героя, склонилась над ним и вытирала кровь влажным полотенцем из гримерки, невзирая на хихиканье своих спутниц Сиринды Фокс и Синди Лэнг и раздражение Тодда. Раздражался он вполне обоснованно – к тому моменту Бьюэлл уже решила, что Игги «абсолютно fucking великолепен. Сложен, как Адонис. Да еще эти синие глазищи, прямо как блюдца. Ходячая секс-машина, честное слово. Немножко поломанная, не совсем на ходу, но любая девушка задумалась бы: “Хм, интересно, как это работает после душа и хорошего сна?”»

В конце концов Рандгрен уволок шатающуюся на своих платформах Бьюэлл, но в краткой беседе Биби успела назвать свой адрес, уверенная, что Джим в таком состоянии вряд ли что-то запомнит. Как бы не так: назавтра, через две минуты после того, как Тодд вышел из квартиры в Гринвич-Виллидже пополнить запас носков перед поездкой в Сан-Диего, раздался стук в дверь. Биби подбежала к двери, думая, что это ее приятель забыл кошелек, – но там, в тонкой футболке и штанах, уже пританцовывал от нетерпения Джим Остерберг, улыбаясь: «Ты сказала – Горацио 51, правильно?»

Усевшись, он с почти избыточной вежливостью объяснил, насколько у него нет денег и негде жить, и тут же вернулся из магазина Тодд. Подозрительность его только усилилась, но отменять поездку было уже поздно – тем более что (по предположениям Биби) в этой поездке его, известного продюсера и мультиинструменталиста, ожидали собственные романтические приключения. Единственное, что ему оставалось, – это строго-настрого наказать ей: «Ни под каким видом не оставляй его одного. Он проторчит все наши вещи. И ни в коем случае не отпирай третий этаж и не подпускай его туда даже близко».

Биби попрощалась с Тоддом, заверив его, что волноваться не стоит и что к третьему этажу, где он хранил гитары и ценное студийное оборудование, Джим подпущен не будет. И началась романтика: они ходили в кино на «Бумажную луну», гуляли по Гринвич-Виллиджу, сидели в парке, ели бургеры с соусом табаско в “PJ Clarke’s” – обитом красным деревом оживленном заведении в Верхнем Ист-Сайде. Джиму повезло: он был сложен примерно как Тодд, правда, не такой длинный, так что, обрезав их на несколько дюймов, Биби выдала ему джинсы долговязого гитариста, чтобы у ее нового красавчика были свежие штаны.