Пол Трынка - Игги Поп. Вскройся в кровь

Через какое-то время Пейдж отупел от «ошеломительного количества» групиз и спустя год решил жениться. Но Джим без алкоголя и групиз уже не мог. В молодости, если верить очевидцам, в его тяге к юным, а то и несовершеннолетним девицам было нечто невинное, но какая уж тут невинность, когда самому за тридцать. Одна такая девушка, которой во время встречи с Игги было пятнадцать, восторгается его умом: «Он столькому меня научил», – но наука этого профессора Хиггинса от рок-н-ролла в основном заключалась, оказывается, в совершенствовании кое-каких технических навыков.

К 1980 году Эстер уже поняла, что ездить с Джимом в тур не стоит. Она сама была совсем не рок-н-ролльщица и даже не слыхала об Игги до их знакомства. Она и влюбилась-то не в Игги Попа, а в Джима Остерберга. «Мне кажется, я довольно долгое время влияла на Джима положительно, потому что была совсем из другой оперы. Я была маленькая еврейская принцесса». Увидев однажды после концерта, как Игги входит в гримерку и, царственно тыкая пальцем, выбирает себе девиц («Ты, ты и ты»), а остальных отсылает, она поняла, что перед ней Игги, а не Джим, и научилась не принимать это близко к сердцу.

Как-то раз Эстер пригласила к ним своего бывшего дружка, чья новая подруга, как она знала, нравилась Джиму. Джим был не прочь поиграть в развратного европейца, они поменялись парами и отлично провели время, но когда гости ушли, Игги наехал на Эстер: «Не втягивай меня в этот ваш ménage-à-trois . Тебе такая херня, наверно, нравится, шлюха европейская, но со мной этот номер не пройдет – еще раз, и я тебя грохну!» Похоже, в душе Игги оставался старым добрым традиционалистом со Среднего Запада.

Был у Эстер и другой прием – подружиться с очередной пассией Игги, тогда он сразу начинал ревновать. Правда, Эстер признает, что иногда он проявлял неплохой вкус, особенно в Европе, где, по ее словам, девицы «были поприятнее. С ними хотя бы поговорить можно было». После концерта в лондонском “Rainbow Theatre” Брайан Джеймс, зашедший повидать бывшего босса, с изумлением наблюдал, как Игги резвится с дамой, которую Эстер пустила в гримерку с бутылкой шампанского. Джеймс познакомился с новым составом (его слегка смутила их фишка – на манер Боуи целоваться в губы в знак приветствия), и Джим пригласил его на завтра на вечеринку в Найтсбридже. Там собрались сливки общества: Марианна Фейтфулл с мужем Беном Брайерли, актриса Ева Феррет из «веймарского» кабаре-дуэта Biddie & Eve, бывший барабанщик Sex Pistols Пол Кук и прочая панк-аристократия. Хозяйкой вечера была Франческа Тиссен-Борнемиса, будущая Франческа фон Габсбург – если бы не Первая мировая война, стала бы теперь императрицей Австро-Венгрии. После вечеринки Брайан сводил Джима и Франческу в ночное питейное заведение на Фулэм-роуд, где они потягивали вино из кофейных чашек, а Джим охмурял баронскую дочку. «Он был весьма харизматичен, но не суетился, – говорит Брайан Джеймс. – Ему не нужно было устраивать шоу – и так уже полный порядок». Эстер аристократку одобряла: «С ней получалась хорошая компания. И она устраивала отличные вечеринки».

К началу 1980 года жизнь Джима Остерберга стала совсем трудной. За свою карьеру он записал восемь альбомов, и почти каждый потребовал серьезного эмоционального вклада, но теперь поток идей иссякал, а рекорд-лейбл давил все сильнее. Чарльз Левисон не возражал против материала Soldier – пластинка, по его мнению, получилась «интересная», а имя Игги добавляло «Аристе» престижа, – но при записи изначальный бюджет был превышен, и Клайв Дэвис требовал от Левисона доказательств, что все это не зря. Джим с Чарльзом неожиданно сдружились, по ночам подолгу говорили по телефону, и Левисон недвусмысленно заявил ему, что от следующего альбома компания ждет коммерческого прорыва.

Игги, разумеется, решил делать вид, что никакого давления нет, и, как сам говорит, вместо этого сосредоточился на том, «с кем бы потрахаться, на чем поторчать, где повеселиться». Правда, даже старательно игнорируя свою проблему, Джим не мог отделаться и от другого вопроса: «Как бы сделать такую музыку, чтобы БАЦ!». Теперь очевидно, что такой «бац» (простая сила и энергия, всегда присущие его музыке) был недостижим для него в тогдашнем состоянии его души, при том убийственном концертном графике, с музыкантами, которые не могли помочь ему направить свою энергию в нужное русло. Музыканты плевать хотели на проблемы вокалиста, они бросали все силы на то, чтобы покруче оттянуться, а немногие близкие друзья Джима Остерберга видели, что он уже почти на краю.

Дейна Луиз, четырнадцатилетняя поклонница из Остина, регулярно встречалась с Игги, когда он попадал в Техас. В начале 1980 года они только познакомились, и он был заботлив и ласков: «С ним я чувствовала себя умной и красивой, хотя была младше всех и стеснялась этого». Дейна помогала Игги утолить растущую жажду «обожания»: он часто жаловался, что от Эстер этого не дождешься, и вообще с малолетками в этом смысле было проще. Но потом Дейна заметила: чем дальше, тем хуже ему становится. То обаятелен, внимателен, «очень нежен», то вдруг чуть не плачет: «Все говно, все отстой, ненавижу свою жизнь». Это было не нарочно, но Дейна заметила, что Джим так и не научился сохранять лицо, когда самому хреново. «Когда он добрый, это от всего сердца. Но если ему плохо – приятным человеком он не будет, а страдает он по-крупному. Там все серьезно».

Дейна говорит, что у Джима была классическая «биполярка, прямо по учебнику». Часто по утрам он просыпался трезвый, полный сил и оптимизма: все прекрасно, все хорошо. В такие дни он с удовольствием писал тексты для новых песен, а Дейна занималась своими девочковыми делами: принимала ванну с пеной, красила ногти и вообще наслаждалась этой игрой в Гумберта и Лолиту. Иногда такое счастье продолжалось три-четыре дня, «а потом разверзался ад. Из одной крайности в другую. Я правда думаю, что он сходил с ума».

Маниакальная энергия Джима – то «электричество», о котором говорил Ван Гог, – как будто била по нему самому, а не питала музыку или шоуменство. Если во времена Stooges или Kill City он стремился работать даже из глубин своей душевной муки, то тут наступил ступор. При этом сила его личности была столь убедительна, что музыканты были уверены: все в порядке. «Я ни одной микросекунды не сомневался, что все нормально, – говорит Роб Дюпрей. – Вообще не видно было, что у него какое-то ухудшение».

И вот с такими измотанными нервами Игги должен был записать для «Аристы» альбом, который вознесет его на вершину успеха. Лето 1980 года Эстер провела в городке Порт-Вашингтон (штат Нью-Йорк) со своей подругой Анитой Палленберг, которая как раз переживала болезненное расставание с Китом Ричардсом. Джим в это время съездил на Гаити с Айвеном Кралом, где они провели довольно спокойную неделю в шикарном отеле «Олоффсон» (любимом месте Джеки Онассис и других богатых тусовщиков). Потом они перебрались в Нью-Йорк, поселились в отеле “Iroquois” и приступили к работе над материалом.