Дана Борисова - Жизнь под кайфом. Откровенная автобиография

Целыми днями он сидел около холодильника, тянул виски с колой, скотч, коньяк… Пьяный он становился неразговорчивым, ему давно надоел весь этот цирк. Он был несчастлив и не понимал, что происходит. Полина тоже игнорировала меня и почти не выходила из своей комнаты. На улицу невозможно было выйти из-за страшной жары. Больше всего в этой ситуации мне жалко, конечно, свою дочь. Казалось, что больше ничего ужасного произойти не могло… Однако и тут я умудрилась превзойти саму себя!

За день до отъезда я съездила в турецкую аптеку, в которой за 50 долларов купила какое-то снотворное. Мне все казалось, что, если мне удастся отключиться и немного поспать, все наладится, мы воссоединимся и отметим наконец-то свадьбу по-человечески. Радостная я вернулась в отель и уговорила всех пройтись до бассейна, а сама уже выпила две таблетки и рассчитывала вернуться в номер и поспать, но не тут-то было. Таблетки не действовали… Я выпила еще две, а потом еще и еще. Одержимая… Мне хотелось спать, отключиться и не видеть этого пьяного, недовольного, чужого мне человека, которого теперь нужно было называть мужем. Еще мне было стыдно за все содеянное перед дочерью. От неустроенности и тоски я пила и пила таблетки, пока не выпила половину упаковки.

Сон не приходил, наступало оцепенение, в ушах нарастал шум, сердце билось все медленнее, меня стало сильно мутить… Я отравилась таблетками и постепенно теряла сознание. Утром мы должны были вылетать обратно в Москву. Я стала звать Андрея на помощь и кричать, что умираю. Но Андрей так и не пришел…

Предполагаю, что я Андрея просто достала, он сам был уже не рад, что со мной связался. Вдобавок с сексом у нас были проблемы, а для мужчин это всегда крайне важно. Предполагалось, что в путешествии мы будем им заниматься, раз дома я постоянно увиливаю под предлогом, что за стенкой спит Полина. Но за неделю отпуска секс был всего раз, быстрый и скомканный. И у меня не было никакого желания им заниматься.

К утру я кое-как поднялась собирать вещи, меня шатало из стороны в сторону. По дороге в аэропорт я раздобыла пива, выпила, и мне полегчало. Мы вылетели в Москву… Так началось моя семейная жизнь.

Мы прилетели в Москву. Всю дорогу от аэропорта до дома Андрей со мной не разговаривал. Его, экономящего на всем из-за собственной бедности, поразило то, что я отдала 50 долларов за какие-то непонятные турецкие таблетки, которые чуть меня не убили. Мама к тому времени уже уехала в Крым делать ремонт в новой квартире. Зайдя домой, я в первую очередь бросилась к норковой шубе, в кармане которой была заначка – разные снотворные. Я выпила целую горсть, с ними было не страшно переборщить – все они были давно проверены мной. В результате я вырубилась и проспала целый день…

Через две недели, 1 сентября, мы стали готовиться к школе. Купили Полине школьные принадлежности, одежду, ее папа отчасти проспонсировал покупки. Меня по-прежнему больше всего интересовал амфетамин, а молодой муж вдруг стал показывать характер… Он заявил, что не будет доставать для меня наркотики. Я мучилась дней десять… Сильная слабость в теле, подавленность, сухость во рту, тахикардия – я еле передвигала ноги из-за «ломки». Понятно, что начинать учебный год в таком состоянии было нельзя, я элементарно не смогла бы довести Полину до школы, убраться в доме или приготовить еду, а нужно было еще помогать ей с уроками…

Я была просто никакая, но Андрей уперся и сказал, что амфетамина в нашем доме больше не будет. И… рекомендовал перейти на марихуану, но такой вариант не рассматривала я. Этот наркотик мне категорически не подходил. Видимо, просто не брал…

Тогда, как мне казалось, я выбрала единственный правильный выход. Я поехала на Патриаршие к Тиме. Покаялась, попросила простить меня. Когда примирение состоялось, я целый час жаловалась Тиме, что связалась с альфонсом, который даже не пытается заработать. Я потратила кучу денег на него, а какова благодарность? Нищеброд, который даже наркотики не может мне достать! Мы вместе с Тимой поохали, он пригласил меня к платяному шкафу и отсыпал мне порошок. Все-таки Тима – самый лучший и понимающий, а не какой-то там Андрей или Рэй.

Я стала украдкой навещать Тиму, в жизнь постепенно вернулась энергия, бодрость и хорошее настроение. Так продолжалось пару месяцев, а потом случилось страшное…

До сих пор помню ту ночь. В полночь мне позвонила Маша Ремизова, журналистка «Комсомольской правды», умная и порядочная девушка, которая тоже дружила с Тимой. Она мне сообщила, что Тимы больше нет… Тима увлекался пластическими операциями. Кроме того, у него был сахарный диабет, из-за которого он постоянно делал уколы в живот. В тот вечер нанюханный Тима должен был делать очередную пластическую операцию, но его сердце не выдержало, и он умер прямо на операционном столе. Всю ночь я не спала, плакала. Андрей как мог выказывал мне сочувствие.

«Я стала снимать сторис и делать селфи прямо на церемонии похорон!»

Через пару дней мы пошли на похороны. Я купила элегантное черное пальто с люрексом, взяла платочек и стала снимать сторис и делать селфи прямо с церемонии похорон. Это было дно, просто днище! Но впоследствии я опустилась еще ниже…

Тима ушел, и вместе с ним из моей жизни снова исчез амфетамин. Андрей крайне редко шел мне навстречу, иногда привозил маленькие дозы перед важными съемками. Я манипулировала им, давила на жалость, говорила, что плохо себя чувствую и не могу сниматься без вещества. На тот момент мои съемки были единственным семейным заработком, поэтому он был вынужден выполнять мои просьбы.

Однажды, употребив амфетамин, я ехала на съемки, но наркотик вдруг стал действовать как-то иначе. Вместо бодрости появилась нервозность, и съемки прошли неудачно. Мне казалось, что все смотрят на меня и все понимают. Жить трезвой я уже не могла, и тогда я снова начала «бухать». В моей жизни снова появилось сначала пиво, потом вино, а следом – сладкое мартини. Я засыпала и просыпалась с бутылками в обнимку. Вечером, когда Полина ложилась спать, а во мне бушевала пьяная любовь, я нетрезвая залезала к ней в кроватку. Больше в ее «воспитании» я никак не участвовала. Сейчас пишу, и накрывает такая тоска и чувство вины перед дочкой, что не передать словами!

За рулем я старалась сама не ездить, поэтому встречала Полину вдвоем с мужем. Школа была приличная – гимназия с математическим уклоном. К молодой учительнице Кристине Михайловне Полина тянулась как к маме. Я трезвая отвозила Полину в школу, а Андрей уходил на работу. Когда я возвращалась в пустую квартиру и принималась за домашние дела, в голове крутилась только одна мысль: «Скорей бы выпить». Поначалу я терпела, ведь дала же себе слово не пить, хотя бы пока не довезу Полину до дома! Но вечером я безотлагательно бежала к холодильнику за банкой пива, а потом стала мешать с ним и другие напитки. Ближе к ночи я начинала писать мужу: «Приходи, мне плохо. Приходи, голова болит, я не могу так больше!»