Роджер Долтри - Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

26 июня 1971 года мы переехали в это место, ставшее нашим домом на всю оставшуюся жизнь. Первая неделя была замечательной. К нам приехала дорожная команда, каждый вечер мы устраивали вечеринки. Наш дом превратился в шикарную ночлежку для хиппи, и это было здорово. Холмсхерст – это особенный дом, и здесь я решил бросить якорь. Он был построен для пуритан, в нем нет никаких изысков. Это простое, практичное место, которое мне подходит. Я не пуританин, но люблю работать и ценю практичность. Холмсхерст стал воплощением моих желаний. Но Хизер была права, нам предстояло очень много уборки.

Несколько дней спустя суд вынес решение о расторжении моего первого брака, и уже в следующем месяце мы с Хизер «завязали узелок» в загсе. Мы обошлись без свадебных торжеств. В этом не было необходимости, потому что мы отыграли свадьбу год назад. Мы планировали пожениться летом 1970 года. Была организована шикарная свадьба с кучей гостей. Были приглашены все группы, все шишки из музыкальной индустрии и большая часть деревни. Мы даже заставили Ахмета Эртегуна, президента Atlantic Records, надеть новенькие резиновые сапоги и дотопать до поля в три акра в Беркшире. Это было грандиозное событие. Поле принадлежало мисс Гвендолин Тейлор, очень респектабельной женщине из деревни, но им пользовался Эрик Гуди, крупный и пышный персонаж – вылитый Уилкинс Микобер [13] Уилкинс Микобер – неунывающий персонаж романа Чарльза Диккенса «Дэвид Копперфильд». (Прим. ред.) , с розовыми щеками и светло-голубыми глазами, которые дьявольски мерцали из-под его плоской твидовой кепки.

Впервые я встретил Эрика, когда он появился у нашего порога примерно через месяц после нашего переезда в коттедж. На нем были белая рубашка, ярко-красный жилет и большие коричневые сапоги. «Я приехал, чтобы увидеть настоящего Роджера Долтри, – заявил он. Видимо, в деревне я был не единственным молодым человеком с длинными вьющимися волосами. – Мне уже попался самозванец, и теперь я здесь, чтобы встретиться с настоящим Долтри». Акцент Эрика выдавал в нем выходца из южного графства Беркшир, и говорил он так, словно все еще жил в викторианскую эпоху. Мы сразу же подружились, и он пригласил меня к себе во двор показать, чем зарабатывает на жизнь. То еще было местечко. В большом крытом сельскохозяйственном сарае у него были цыганские караваны, шарманки, паровые двигатели и другие диковинки. На видном месте стоял лондонский автобус 1911 года с открытым верхом и лестницей сзади.

По моему мнению, Эрик и его брат Гарольд были первыми торговцами металлоломом, которые набрались смелости, чтобы постучать в двери величественных домов Англии и спросить, есть ли у хозяев хлам, от которого они хотели бы избавиться. В результате братья собрали одну из крупнейших коллекций повозок и викторианских артефактов в стране. При съемке исторических фильмов Эрик всегда был нарасхват в качестве кучера. Свою трудовую деятельность он начал десятилетиями раньше, гоняя почтовую повозку между Редингом и Лондоном, поэтому его профессионализм не подлежал сомнению. Помимо всего прочего он был идеальным человеком, чтобы помочь организовать вечеринку. Благодаря Эрику и Гвен мы устроили свадьбу века. В центре поля красовалась большая старомодная цирковая палатка. По периметру были расставлены наполовину отреставрированные транспортные средства Эрика. У нас были свиньи и цыплята на вертеле, угри в желе, ярмарочные палатки, игровые площадки и чудесные звуки шарманок. Вместо сцены был автоприцеп с сеном, а за музыку отвечала группа Bob Kerr’s Whoopee Band. У нас было все. Недоставало лишь одной вещи – документа, который подтверждал расторжение моего предыдущего брака. У нас не было выбора, кроме как отменить настоящую церемонию в загсе.

Было слишком поздно отменять вечеринку, поэтому Хизер и я решили сделать вид, будто поженились. На протяжении вечеринки нас то и дело спрашивали, как прошла церемония, и мы отвечали, что все было мило.

Проснувшись рядом со своей прекрасной «невестой» на следующее утро, я совершенно справедливо заметил что, коли мы закатили грандиозную свадебную вечеринку и все думают, что мы женаты, то зачем нам париться?

– Ах ты, Мик Джаггер, – сказала она.

Как только она это сказала, я подумал, что нам и правда лучше пожениться. Хотя я был с ней честен. Если это всерьез и надолго, то особенности моего бизнеса не должны были затронуть наш брак. Я понимал реальное положение дел. Жизнь в дороге, месяц за месяцем, может быть весьма одинокой без женской компании. Будучи одной из крупнейших рок-групп, мы проводили в турне по пять-шесть месяцев кряду. Вернуться домой и сказать жене, что я все это время вел себя хорошо, было бы ложью. Сексуальная измена никогда не должна быть причиной развода, ведь для мужчины это по большей части просто животный позыв, если только, конечно, речь идет не о любви. Отношения, основанные только на сексе, – это безумие. Люди, не узнав друг друга как следует, женятся и сразу начинают пытаться изменить партнера. Если же вы с самого начала действительно любите друг друга, то можете быть самими собой на протяжении всего жизненного пути. Иначе зачем вообще жениться?

Итак, мы отыграли свадьбу, а через год поженились по-настоящему. Исходя из личного опыта, могу сказать, что подавляющее большинство браков длятся недолго, но после всех этих лет мы все еще вместе, и я никогда не сожалел об этом. Ни единого раза. Может быть, Хизер время от времени и сожалела, но я – нет. Мне очень, очень повезло встретиться с ней в ту ночь в Speakeasy. Что можно сказать наверняка, так это то, что мы в нужное время перебрались в Сассекс. Теперь у меня был этот потрясающий вид на поля и жена, своя жизнь вдали от группы.

Что касается Пита, то у него тоже появилась семья, но он находился под давлением. Он был творцом и написал Tommy . Что же ему предпринять теперь?

У Пита возникла идея о Lifehouse – альбоме и фильме. С музыкальной точки зрения концепция была удивительной, но она оказалась настолько необычной, что ее было довольно сложно понять. В обозримом будущем загрязнение достигло такого катастрофического уровня, что городское население вынуждено жить в закрытых помещениях, нося при этом специальные костюмы для ощущений. Они позволяют искусственно стимулировать чувства, поскольку люди отрезаны от своей природной среды. Что ж, эту часть Пит предсказал верно, не так ли? Все остальные прозябают в нищете на полях. Костюмы связаны с Сетью, которая обеспечивает людей пищей и развлечениями через трубки. Люди в костюмах могут испытать тысячи переживаний в день, и это здорово, но в этом мире было один жирный минус – там не было рок-н-ролла. И тут на сцену выходит бунтарь по имени Бобби, который взламывает Сеть. Он преобразует личные данные каждого человека в музыкальные ноты, которые им же и воспроизводит. Музыка сходится к одной ноте. И эта нота дарит людям освобождение. Все они исчезают в Нирване. Конец.