Роджер Долтри - Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Я не думаю, что мы как-то приукрасили образ Джона в этом фильме. Мы всего лишь рассказали его историю. И как оказалось, у этой истории был счастливый конец. Его жизнь кардинально изменилась после того, как он вышел из тюрьмы. Он стал очень успешным писателем и с тех пор жил припеваючи. Процесс съемок был захватывающим. Спустя несколько недель мне было трудно выйти из образа МакВикара. Я всюду расхаживал с важным видом, источая гангстерское чванство. …Интересно, что Хизер думала по этому поводу? Но я многому научился. Большую часть тюремных сцен я отработал с Адамом Фэйтом, который играл роль сокамерника МакВикара, Уолли Пробина по кличке Ангельское личико, и он был великолепен. Он помог мне научиться расслабляться и давать волю чувствам. Если ты понимаешь, что в данную минуту играешь на камеру, то тебя ждет неудача. Но если этих мыслей нет – все пройдет как по маслу. Диалоги же имеют второстепенное значение.

Вы можете заметить, что я не до конца приноровился к своему актерскому амплуа, когда играл капитана Мэкхита в адаптации «Оперы нищего», снятой силами Би-би-си в 1983 году. Я не до конца понимал, как вести диалог, как воспользоваться силой слова. Я воспринимал эту телевизионную постановку как фильм. На экране кинотеатра любые, даже самые маленькие, движения заметны, но это совершенно не так, когда речь идет о кино для маленьких телевизоров. Так что мне еще многому предстояло научиться.

Я мысленно посмеивался над своими недоброжелателями, когда принял участие в прослушивании на «Комедию ошибок» сразу после того, как закончил работу над «Оперой нищего». Это был Шекспир. Это был мой шанс. Мне сообщили, какие отрывки будут использоваться на прослушивании, и я целую вечность учил их наизусть, потому что неважно читаю с листа. В урочный час я заявился на пробы в полной готовности. Джеймс Селлан Джонс, известный режиссер, сидел с каменным лицом. Недолго думая, я приступил к делу. Вскоре, может быть, через три или четыре строчки, он начал смеяться, и после этого все становилось лишь хуже. К тому времени, как я добрался до конца, он чуть по полу не катался от смеха. Похоже, что я облажался.

Желая, по всей видимости, усугубить мое положение, он попросил меня прочитать другую часть комедии. Я не учил ее и просто не мог этого сделать. Это был кошмар. Под конец он сказал: «Ладно, как думаешь, у тебя получится сыграть обе части?» Я не мог в это поверить. Я был потрясен. В тот момент малейшее дуновение ветерка могло сбить меня с ног. Я получил роль Дромио Эфесского и Дромио Сиракузского.

От этой работы я испытал колоссальное удовольствие. Только полюбуйтесь на меня: я работал над текстом Шекспира, я понимал его, понимал его шутки. Никто не смотрел на меня свысока. Я был полностью вовлечен в постановку, и это был невероятный опыт. В конце, когда двух братьев Дромио поместили в один кадр в финальной отредактированной версии фильма, вы могли видеть, насколько я был вовлечен в процесс. Дромио, чей хозяин относится к нему с большим уважением, был на два дюйма выше другого. Я непроизвольно съежился, когда играл менее удачливого близнеца.

Вряд ли близнецы Крэй обратились ко мне, потому что их восхитило, как уморительно я сыграл близнецов Дромио в «Комедии ошибок». Подозреваю, что мое исполнение МакВикара больше пришлось им по вкусу. Как бы то ни было, однажды мне позвонил криминальный авторитет Большой Джо Пайл и поинтересовался, хочу ли я купить права на создание фильма о братьях Крэй. Мне действительно нравится Джо. Он был уважаемым и благородным злодеем. Полиция преследовала его годами. Его безуспешно судили за убийство вышибалы в ночном клубе в 1960-х годах. В конце концов его схватили в 1992 году за «организацию масштабного наркосбыта», но я все же поехал навестить его в тюрьме Белмарш. Мне нравилось посещать и подбадривать Джо. Мы никогда не обсуждали бандитские темы. Достаточно было того, что я видел, на чьей стороне он играл. Джо не был кем-то выдающимся в глазах общественности, но он был посредником между большими криминальными семьями. Он был тем, кто разбирался с внутренней грызней. Представьте себе, что это ваша основная работа. Хотя он, безусловно, был хорош в этом. Когда он умер в 2007 году, члены семей Крэй и Ричардсон отправились на похороны. Для него устроить посредничество между мной и Крэй было парой пустяков.

Я думал, что будет здорово снять достоверный фильм о близнецах. Нравится вам это или нет, они являются частью истории современной Британии. На улицах всегда будут такие люди, как они. Если уйдут одни, на их место придут другие. Так было и так будет всегда. Но в них было что-то особенное – имидж. И они знали, как его использовать. С помощью фотографа Дэвида Бейли им удалось представить бандитов в гламурном свете. В шестидесятых балом правил имидж. Посмотрите на Твигги. Посмотрите на нас. Посмотрите на братьев Крэй. Мне они не нравились, и мне не нравилось то, за что они выступали, но, познакомившись с ними, понимаешь, что они единственные в своем роде. Если бы Ронни Крэй чересчур не кипятился, они бы добились своего. У них были клубы и казино, они заколачивали целое состояние, но Ронни был параноиком-шизофреником с таким же братом-близнецом. Я не хотел снимать фильм о насилии, мне хотелось показать, как работали винтики в их мозгах.

Я никогда не встречался с близнецами Крэй лично, но все-таки имел с ними дело. В 1965 году я разъезжал на прекрасном «Остин-Вестминстер». Роскошные кожаные сиденья, двигатель на три литра. Мне нравилась эта машина. Я пересекал на ней равнину Солсбери – длинную прямую дорогу, по которой в шестидесятые годы можно было мчаться на полной скорости. Взлетев на вершину холма, я заметил трактор, который поворачивал направо, а за ним следовала другая машина, перегораживая всю дорогу. Я ничего не мог поделать, кроме как вцепиться в руль, проклиная свою юношескую безрассудность, и надеяться на лучшее. К тому времени, когда я вылез из своего смятого, любимого «Остина», он выглядел так, словно мы столкнулись с толпой колясочников. В обломках торчали металлические рамы и покореженные колеса. Потребовалось некоторое время, пока до меня дошло, что я врезался в машину с велосипедами в багажнике. Беспорядок получился знатный. После этого случая я начал водить осторожнее.

Эта авария обошлась мне в кругленькую сумму. Машина стоила тысячу двести фунтов, а за ремонт предстояло выложить четыреста фунтов. У меня не было четырехсот фунтов, и я не мог их нигде достать. Банки не давали мне кредит, у менеджеров даже просить было бессмысленно. Таким образом, я лишился транспорта, а это означало, что я не мог попасть на концерты. Я нанял машину на пару недель, но это требовало больше денег, чем мы зарабатывали. В конце концов, один из наших роуди сказал: «Я знаю кое-кого, кто одолжит тебе эти деньги». «Отлично, и кто это?», – спросил я. «Не переживай. Ты получишь сумму на три месяца под десять процентов. Есть только одна деталь. Если тебе дороги ноги, то убедись, что ты вернешь все вовремя». Я не воспринял эту браваду всерьез, но на следующий день он вручил мне чек на четыреста фунтов. На нем стояла подпись «Чарли Крэй». Я заплатил вовремя и подумал про себя: «Какие отличные ребята». Они выручили меня. И так было ровно до того момента, когда Большой Джо не позвонил мне в восьмидесятых.