Юрий Мамлеев - Воспоминания

Описанные случаи показывали, что Россия – не просто страна. Я писал об этом в «России Вечной» – обстоятельно, обоснованно с точки зрения космогонии, невидимого мира и так далее. Но об этом как-нибудь потом… Разноцветный вихрь эмигрантской жизни с познанием мира сего, с нескончаемой вереницей встреч, с весельем, истериками и драматизмом, носил нас по кругам нашего необычного изгнания. Иной раз это кружение имело горький привкус, иной раз – сладкий. Например, пикники в лесах со студентами и профессорами Корнельского университета были весьма приятны – с хорошим алкоголем и прекрасным общением… Нам довелось даже слегка окунуться в мир американской богемы – мы познакомились с одним музыкантом, и атмосфера этой встречи была пронизана флюидами старинного европейского духа – богема есть богема, даже в Америке.

К этому времени мы уже пришли к ясному осознанию того факта, что долгое время жить в Соединённых Штатах мы не сможем. Маша постоянно об этом говорила, да и я прекрасно это понимал. Причин было две. Одна из них заключалась в абсолютной чуждости нам американской цивилизации. Бесспорно – у нас там были друзья, были просто очень хорошие люди, однако общая тенденция этой цивилизации, её аура были нам совершенно чужды. Другое дело – университет; это, конечно, особый мир, там сидят учёные. Но учёные – это всё-таки циклопы, предельно ограниченные своей специальностью. Полагая, что открыли вселенную, они закрыли существование Бога. В общем, даже в университете, несмотря на уютный налёт образованности, по сути, царил обычный бред XX века. Но на психологическом уровне в Америке для учёного и его научной деятельности были открыты весьма широкие перспективы. Кроме того, как я уже сказал, эти люди занимались исключительно своей узкой специальностью, а на всё остальное просто не обращали внимания. Это была псевдонаука, очень выгодная Соединённым Штатам, потому что псевдонаука всегда приносит много денег.

Другой важнейшей причиной была оголтелая русофобия, которая царила в американской прессе и политике. Её не было в народе, не было даже в среде интеллигенции, во всяком случае, значительной её части, – русофобия исходила от власти и от прислужников её – СМИ. Мне хотелось бы взглянуть на эту проблему с особой точки зрения, поэтому я решил посвятить ей отдельную главу.

1. Мария и Юрий Мамлеевы Итака, штат Нью-Йорк

2. Мария Мамлеева в библиотеке Корнельского университета

3. Мария Мамлеева, Олег Целков, Юрий Мамлеев в мастерской

4. Вагрич Бахчанян, Юрий Мамлеев, Мария Мамлеева

5. Писатель Эдуард Лимонов

6. Писатель Джеймс Макконки

7. Юрий Мамлеев

8–9. Юрий Мамлеев подписывает свои книги на авторском вечере в Корнельском университете Итака, Нью-Йорк, 1979

10. Юрий Мамлеев на крыше дома в Итаке

Говоря о русофобии, должен заметить, что лично к нам в Штатах относились нормально, хотя мы и были русскими. Но кроме того, мы ведь были «беженцами» из Советского Союза, «гонимыми», поэтому особых проблем не возникало. Однако под русофобией я в данном случае подразумеваю глобальное политическое явление, которое, конечно, вызывало у нас, мягко говоря, отрицательную реакцию, поскольку касалось нашей страны и её положения в мире.

Вообще говоря, когда напрямую оскорбляют народ, к которому ты принадлежишь, подобные вещи с трудом прощаются, как известно из истории. Хотя, например, взаимные анекдоты французов об англичанах, англичан о французах и так далее до бесконечности проходят на ура. Но ясно, что в данном случае это совершенно безобидное явление. Однако политика, как известно, вещь далеко не безобидная.

Итак, в чём, собственно говоря, заключалась русофобия? Мы были знакомы с общей ситуацией в западном мире – через газеты, телевидение, встречи с людьми и так далее – и чувствовали, что русофобская пропаганда льётся мутным, патологическим потоком. Целью было оболгать Россию, русских и братские народы. Доходило до того, что, например, когда в газетах сообщалось о каких-то достижениях Советского Союза, скажем, об успехах в космосе не военного порядка, то обычно употреблялось слово «советские» («советские запустили мирную ракету на луну»). Когда же речь заходила о каких-то негативных явлениях, наш народ всегда называли «русскими» («русские угрожают Афганистану»). Даже в каких-то совсем незначительных, но негативных мелочах, всегда употреблялся этот эпитет – «русские». Эта патологическая русофобия была нелепой и непрерывной. Цель была проста – превратить Россию в некое средоточие зла, – обычный приём против своего врага, но в Америке это делалось с каким-то истеричным надрывом. Причём обвинительные доводы были абсолютно нелепы, особенно когда заглядывали в историю. Ненавидели не просто Советский Союз, но и всю историческую Россию в целом – во всём она была виновата, всё зло шло от неё, а другие – убийцы и колонизаторы – они были ангелами. В таком духе. Всё это было абсурдно и примитивно, и об этом было написано в школьных учебниках… Абсурд был на грани идиотизма – что бы ни происходило, во всём была виновата Россия. Причём поражали наглость и тупость, с какими весь этот абсурд подавался. Видимо, это был такой принцип, потому что в Соединённых Штатах люди по большей части невежественны; многие из них не знают, где расположен Париж.

Однако тупость тупостью, но проблема залегала куда глубже, и сквозь завесу абсурда совершенно явно просвечивала определённая политика, которая состояла в борьбе именно против России, а не только коммунистической системы СССР. И если бы Запад одержал победу в этой борьбе, то, Россия скорее всего просто прекратила бы своё существование, по крайней мере, как государство. Слишком сильна была болезненно-негативная реакция на нашу страну. Почему?