Александр Подобед - Подвиг, 1983 № 23 [альманах]

Выступили в полной темноте и шли долго. Потом выждали, когда станет достаточно светло, и по команде капитана Ишмухаметова с нашим привычным «ура!» ворвались в Злыню…

Сперва я увидел двух фашистских солдат, что-то спешно упаковывавших у сарая. Меня они не замечали. Открывать огонь из автомата я передумал: кто знает, сколько их еще там? Для верности бросил гранату и только потом подбежал к сараю. Там я увидел, что верно поступил: немцев оказалось трое. Двух убило гранатой, а третий, раненый, бросился на меня было с ножом, но я встретил его автоматной очередью. Когда сообразил, что они тут делали, меня бросило в жар: тряпьем набивали огромный чемоданище. Большинство вещей оказалось женскими. До сих пор я видел немцев только с оружием в руках, а в тот раз впервые увидел мародерами и грабителями…

Внезапное наше появление в тылу, как мы и рассчитывали, вызвало панику, а с фронта ударили и основные наши силы.

Мы перебежали первую улицу, залегли в огороде в картошку. Беспрерывно вели огонь по выскакивавшим через окна и двери солдатам. Убежать, по-моему, удалось мало кому.

После третьей ли, четвертой перебежки наткнулись мы на противотанковую батарею, наполовину разогнав, наполовину уничтожив прислугу. Кто-то предложил выбросить замки, подорвать пушки гранатами. Я высказал мысль, что, может, забить стволы землей? И пушки целы, и огонь вроде из них вести невозможно. Со мной согласились. Едва успели мы это проделать, как мимо пробежала группа капитана Ишмухаметова, и капитан на бегу крикнул, чтобы немецкие танки мы пропустили, а вот пехоте уходить не давали.

Перебежав на соседнюю улицу, мы увидели поджигателей: немцев с факелами и на автомобилях. Безо всяких команд мы открыли по ним огонь — сердце не выдержало.

Немецких танков не видели — сразу появились наши, без десанта. Мы тотчас за ними пристроились. В центре села наш танк подбило, он загорелся, а мы залегли. Однако выскочивший из машины танкист в дымящемся комбинезоне и с автоматом закричал:

— Вперед, вперед! Что легли?! — и побежал через площадь.

Мы поднялись за ним.

Пробежал танкист недалеко. Он упал у меня на глазах, а мы пошли дальше. Кто он такой, не знаю, стался жив или погиб?

Мы полагали, что скоро освободим Злыню, однако немцы опомнились, и уличные бои на окраинах продолжались до одного-двух часов дня. Но вот противник из Злыни выбит все же. Танки отогнали его, наши пошли дальше, а мы остановились в Злыни.

В церкви и на площади обнаружили склады боеприпасов и догадались, отчего с таким особенным упорством противник здесь оборонялся.

Появились на площади и первые местные жители, первые советские люди, которых мы освободили. Ко мне подошла какая-то старушка с девочкой-малышкой на руках, годиков пяти. Одеты они были в рванье, и я тотчас невольно вспомнил про огромный чемодан, который немцы набивали женской одеждой. Старушка плакала, словно не веря, что перед нею живой русский солдат, все трогала мою гимнастерку и твердила:

— Как давно мы вас не видели… Как давно мы вас не видели…

В вещмешке у себя я отыскал кусок сахару и дал девочке. Малышка схватила его обеими ручонками. Я едва сдержал слезы и отвернулся.

В это время послышался гул моторов. Увидев несколько идущих на Злынь бомбардировщиков, все попрыгали кто куда: и солдаты, и женщины, и дети. Налет был коротким, на площадь упало всего две или три бомбы. Когда я выбрался из укрытия, то увидел прежде всего… старушку. Она лежала от меня в нескольких метрах, вся истерзана осколками. Неподалеку от нее лежала и девочка, все еще держа в ручке подаренный мною кусок сахара. Тут уж сдержать слез я не мог…

На некоторое время мы расположились в Злыни на отдых, чтобы привести себя в порядок и пополнить снаряжение. Вот когда наступила для нас непривычная тишина. Лишь в эти дни мы обменялись друг с другом первыми боевыми впечатлениями.

Много наслушался я разных рассказов про то, как кто и где воевал, что с кем случалось. Больше всех других запомнился мне рассказ про Марию Гойко, нашего санинструктора, которую я хорошо знал еще по периоду формирования корпуса. Рассказывали, что во время боя за Злынь, когда Мария перевязывала одного нашего раненого товарища, на нее наткнулся немецкий офицер, хотел, видимо, взять ее в плен. Наставил пистолет, но стрелять не стал. Заметила Мария его, когда было уже поздно хвататься за автомат. Рядом с раненым лежала саперная лопатка. Этой лопаткой Мария и раскроила офицеру череп. Мы, уже «понюхавшие» фронта, вроде бы убедились, что война дело не женское, а вот наша Мария, оставшись с вооруженным мужчиной один на один, победила!

Для солдата важно умение не теряться и владеть всеми видами оружия. Еще на формировании каждый из добровольцев получил ножи с черными рукоятками, изготовленные специально златоустовцами. Бывало, что крепко выручали нас на фронте эти ножи. В августе 1943 года под деревней Семеновкой автоматчики из моей 30-й бригады сошлись в рукопашной. Много говорили после этого боя о добровольце Магометове, который уничтожил, вооруженный одним ножом, двенадцать фашистов. Забегая вперед, скажу, что нож этот и мне спас однажды жизнь. 8 мая 1945 года, за день до конца войны, меня, оглушенного взрывом, только что взятого в плен, вели куда-то, не изъяв второпях из-за голенища сапога златоустовский нож…

Не помню, как и пролетели эти два-три дня отдыха. Мы получили приказ войти в состав танкового десанта к железной дороге Брянск — Орел и перерезать ее в районе станции Шахово. Население Злыни собралось с вещами уходить с нами: люди решили почему-то, что мы отступаем, и оставаться под немцем еще раз не хотел никто. С большим трудом успокоили мы женщин и детей…

За ночь на танках вышли мы к новым исходным позициям. После артподготовки и штурмовки самолетами переднего края противника нас подняли в атаку. Овладели первой траншеей быстро, с ходу, под прикрытием танков. Останавливаться не стали и преследовали противника до железнодорожной станции, возле которой нас встретил сильный противотанковый огонь. На этой позиции мы отбили две или три атаки, пока наши танки не перегруппировались для нового штурма. С их помощью ворвались на станцию, забитую горящими эшелонами. На сохранившемся указателе я успел прочесть — «Шахово».

Здесь произошел один забавный эпизод. Мы увидели, что в нашу сторону на малой скорости двинулся немецкий танк. Приготовились к отражению его атаки. Но странно было, что идет один-одинешенек, безо всякой поддержки и не открывает огня. Мы пропустили этот безмолвный танк, который уже в тылу остановили наши танкисты. Тогда и выяснилось, что танк без экипажа. Экипаж, видимо, выскочил из машины на ходу, а танк продолжал движение…